Президентские выборы-2024 в США заняли одно из главных мест в мировых СМИ. Предвыборная борьба двух кандидатов республиканца Дональда Трампа (Donald Trump) и демократа Камалы Харрис (Kamala Harris) с каждым днём со всё возрастающей силой захватывает интересы международной политики. И это понятно.

Во-первых, объективный аспект. США – одна из ведущих военных и экономических держав мира, от политики которой на многих направлениях зависят судьбы стран и миллионов людей. Так, в принципе, было всегда накануне выборов очередного американского президента, пожалуй, с момента окончания Второй мировой войны. Однако на протяжении практически всего послевоенного периода напряжение, как, впрочем, энтузиазм и рвение прессы, были не столь велики, как сейчас. Дело в том, что ранее «генеральная линия» Белого дома менялась не так значительно со вступлением должность нового его главы, вне зависимости от его партийной принадлежности. Да, демократы традиционно были более идеологизированы, резко противостояли своим идеологическим оппонентам за рубежом, скрупулёзно выступали за права человека. В свою очередь республиканцы в большей степени были прагматиками в международных отношениях, сочетая силу и компромиссы. То есть в стратегическом плане глобальная политика Вашингтона меняла свои оттенки, а не суть.

Сегодня ситуация складывается несколько иная. И это второй, уже субъективный аспект нынешних президентских выборов, который проистекает из личностных характеристик кандидатов. Прежде всего, конечно, Дональда Трампа. Если демократ Камала Харрис в значительной степени представляет собой традиционного политика, защищающего исторически сложившиеся бюрократические правила американского истеблишмента, то республиканец Д. Трамп готов их нарушить, причём авторитарными методами, которым он отдаёт предпочтение. Безусловно, это скажется (и сказывалось в период его президентства 2017 – 2021 гг.) на внутренней и внешней политике, проводимой Трампом и его администрацией.

Не вдаваясь в анализ всех направлений трамповской политики, остановимся на возможных их последствиях в отношении Ближнего Востока и, в первую очередь, Ирана. Для начала определим основные точки напряженности на Ближнем Востоке и попытаемся идентифицировать взгляды кандидатов на эти проблемы.

Ближний Восток – это конгломерат самых разнообразных проблем, противостояний, конфликтов, вражды, имеющих корни, глубоко уходящие в историю. Остановимся лишь на главных на сегодняшний день «горячих точках».

Это палестинская проблема, Израиль, Газа, Южный Ливан, ирано-израильская напряженность, ирано-саудовские (и в целом ирано-арабские) отношения, ядерная проблема Ирана, собственно Иран, как главный противник США на Ближнем Востоке.

 При этом следует отметить, что всё перечисленные проблемы, так или иначе, напрямую или косвенно, но связаны с Ираном. Это даёт право говорить, что Исламская Республика Иран (ИРИ) – главное действующее лицо на Ближнем Востоке, на котором сходятся многие нити, тянущиеся из «горячих точек» региона. Поэтому будущая политика Белого дома в каждом из этих направлений самым существенным образом затронет Иран.

Примечательно, что кандидаты в президенты США близки в своих взглядах на ИРИ. Иран рассматривается как проблема и республиканцами, и демократами. Камала Харрис заявляла, что Иран является «очевидным» главным геополитическим противником Америки и в своих предвыборных речах неоднократно называла Иран «опасной» и «дестабилизирующей» силой на Ближнем Востоке и заявляла о необходимости обуздать ИРИ.

Дональд Трамп, по всей вероятности, также исходил из этой посылки, когда будучи президентом, вывел США из ядерной сделки 2015 г., приказал убить командующего ксировскими Силами специального назначения «Кодс» генерала Касема Сулеймани (Qassem Soleimani) – главного организатора и менеджера антиизраильской деятельности пресловутой «Оси сопротивления», ввёл жесточайшие карательные финансово-экономические санкции против ИРИ, усилил и масштабировал кампанию «максимального военно-политического давления» на Иран. Это привело к серьезным социально-экономическим трудностям и усилило общественное недовольство в ИРИ. За четыре президентских года Д. Трамп инициировал «Соглашения Авраама» Израиля с рядом арабских государств, что нанесло удар по геополитическим интересам Ирана в регионе и мире.

Если Трамп вернётся в Белый дом, он, скорее всего, будет продолжать свою политику, направленную против ИРИ. И главным её инструментом вновь станет всемерное давление на Тегеран через возобновление нефтяных санкций, которые администрация Байдена отказалась применять в полном объёме, введение вторичных санкции против стран, которые нарушают американские нефтяные репрессалии, что чревато возможным последующим банкротством Ирана.

Анализируя перспективы деятельности Трампа (в случае его прихода к власти), Филлип Гордон (Phillip Gordon), советник К. Харрис по национальной безопасности, фактически обвинил Трампа в попытке в перспективе свергнуть Исламскую Республику.  Г-н Гордон заявил, что очевидная логика будущих, возможных его антииранских санкций будет заключаться в том, чтобы «так сильно ослабить экономику Ирана, чтобы иранский народ восстал и сверг режим».

Даже если исламский режим не будет свергнут усилиями Трампа, его антииранская деятельность сосредоточится на решении ядерной проблемы ИРИ, путём всё того же массированного всестороннего давления. Как уже отмечалось, в 2018 г. Трамп вывел США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД – ядерной сделки), посчитав этот документ худшим в истории Америки. Однако он не отказался от денуклеризации ИРИ.

В сентябре 2024 г. Дональд Трамп заявил, что открыт для заключения новой сделки с Тегераном, чтобы помешать иранцам заполучить ядерную бомбу. Однако Роберт Гринуэй (Robert Greenway), старший директор по Ближнему Востоку в Совете национальной безопасности при Трампе, подчеркнул, что Иран должен знать, что применение силы также не исключено. «Возможно военное решение — единственный оставшийся жизнеспособный вариант, чтобы помешать Ирану разработать ядерное оружие», — заключил он.

Основное беспокойство Ирана вызывает возможность того, что Трамп предоставит премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху (Benjamin Netanyahu) полномочия наносить удары по ядерным объектам Ирана, совершать целевые убийства и активно присоединиться к Трампу в его политике максимального давления. И это беспокойство не лишено основания. В предвыборной речи в октябре этого года Трамп заявил о своем нежелании вступать в войну с Ираном, но при этом констатировал, что Израилю следует «сначала нанести удар по иранской ядерной программе, а потом уже беспокоиться об остальном».

По словам иранских, арабских и западных чиновников, они ожидают, что Трамп, могущий вновь стать президентом, окажет сильнейшее давление на верховного лидера ИРИ аятоллу Али Хаменеи, чтобы тот уступил и принял соглашение о ядерном сдерживании на условиях, установленных Трампом и Израилем. Абдельазиз аль-Сагер (Abdelaziz al-Sagher), глава аналитического центра Gulf Research Center, заявил недавно: «Трамп либо поставит Ирану очень жесткие условия, либо позволит Израилю нанести точечные удары по его ядерным объектам. Он полностью одобряет военную акцию против Ирана». Д. Трамп настаивает на том, что он хочет пересмотреть ядерную сделку с Ираном, но на более жёстких условиях.

Гипотетическое принятие условий США и Израиля по иранской ядерной проблеме журналисты назвали «чашей с ядом». Это ассоциация с высказываниями основателя ИРИ, лидера исламской революции имама Хомейни, который в июле 1988 г. после объявления о том, что Иран, выполняя требования резолюции 598 Совета безопасности ООН, подписал соглашение о прекращении огня с Ираком, так с горечью сказал: «Принятие этого решения более смертоносно для меня, чем испить яд из отравленной чаши. Я подчинился воле Аллаха и выпил этот напиток во имя свершения воли Всевышнего».

В данном контексте необходимо констатировать, что независимо от того, будет ли следующую администрацию США возглавлять Харрис или Трамп, Иран теряет былое влияние — в основном из-за продолжающейся год военной кампании Израиля, направленной на ослабление вооруженных ставленников ИРИ, включая ХАМАС в секторе Газа и «Хезболлу» в Ливане. Это, безусловно, облегчает работу Вашингтона по нахождению ядерных компромиссов с Тегераном. Хотя, с другой стороны, наоборот может усилить ядерные амбиции Ирана, что усложнит диалог. Впрочем, в любом случае, совсем необязательно дело дойдёт до испития из чаши с ядом.

В свою очередь Камала Харрис, по мнению аналитиков, готова незамедлительно вступить в контакт с Ираном для диалога по его ядерной проблеме, если будет избрана президентом США. При этом она заявила, что предпочла бы добиваться этой цели дипломатическими методами, но в беседе с еврейскими избирателями Харрис отметила, что «все варианты рассматриваются».

Общеизвестно, Израиль наряду с Ираном играет одну из главных ролей в ближневосточной политике. Если для США Иран – стратегический противник, то Израиль – стратегический союзник. Белый дом неизменно вел в отношении одного враждебную, а в отношении другого – дружественную политику, правда, отличающуюся некоторыми нюансами в зависимости от партийной принадлежности его главы и администрации.

Камала Харрис, став президентом, вероятно, придерживалась бы в отношении Израиля взвешенной политики президента Джо Байдена: поддерживала право Израиля на самооборону, пыталась бы сдерживать его самые опасные действия, смягчала бы гуманитарные последствия, добивалась прекращения огня и поддерживала идею палестинской государственности.

Дональд Трамп всегда отличался особой любовью к Израилю. Он выполнил множество пунктов из дипломатического списка пожеланий Израиля на своем первом сроке. Так, его администрация перенесла американское посольство в Израиле из Тель-Авива в Иерусалим, признав тем самым его столичный статус, признала Голанские высоты за Израилем, закрыла вашингтонский офис Организации освобождения Палестины, изменила американскую позицию о том, что израильские поселения на оккупированном Западном берегу являются незаконными, поддержала эти поселения и избегала даже использования термина «оккупированные территории» применительно к палестинским землям.

Вне сомнений, политика укрепления отношений США с Израилем со всеми сопутствующими аспектами будет продолжена президентом Трампом. Он возобновит работу по формированию новых договорённостей Израиля с арабскими государствами в рамках «Соглашений Авраама». В их числе важнейший оборонный пакт между США и Саудовской Аравией, связанный с установлением Эр-Риядом дипломатических отношений с Израилем, который сейчас находится на завершающей стадии переговоров. В случае реализации данных проектов это представит собой серьезный вызов Ирану.

Можно сказать, что Трамп даст Израилю карт-бланш по многим вопросам региональной и мировой политики. Нельзя не напомнить, что Д. Трамп и премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху были и остаются близкими друзьями. Еврейская диаспора в США солидаризуется с Трампом, а опросы общественного мнения в Израиле показывают мощную поддержку Трампа.

Палестинская проблема непосредственно связана с Израилем и Ираном. Камала Харрис считается сторонницей решения проблемы на основе создания и мирного сосуществования двух независимых государств – Палестины и Израиля. Правда, она не представляла конкретных планов по достижению кардинальных решений.

Г-жа Харрис, по мнению наблюдателей, часто выражает обеспокоенность страданиями палестинцев и симпатизирует палестинцам, более чем Байден, не говоря уже о Трампе. Что касается войны Израиля и ХАМАС, аналитики ожидают, что Харрис продолжит подход Байдена. После нападения ХАМАС на Израиль в 2023 году Харрис решительно поддержала наступление Израиля, заявив, что «угроза, которую ХАМАС представляет для народа Израиля, должна быть устранена». Однако с тех пор она критиковала подход Израиля и гуманитарный кризис в Газе. В марте 2024 года Харрис выступила против вторжения Израиля в Рафах, призвала к немедленному прекращению огня в Газе, и заявила, что ситуация в Газе — это «гуманитарная катастрофа».

Трамп последовательно демонстрировал полное безразличие к палестинцам. Его полная поддержка Израиля по палестинскому вопросу хорошо показывает трамповскую позицию. Что касается войны в Газе, Трамп призывал: «Пусть Израиль закончит там свою работу». Он говорил, что у него был «очень приятный» телефонный разговор с Биньямином Нетаньяху, и рассказал, что посоветовал премьер-министру: «Делай то, что должен». Кроме того, Д. Трамп заявлял, что он прекратит пропалестинские протесты в США, депортирует демонстрантов и «отбросит движение назад на 25 или 30 лет».

Резюме. Таким образом, на нынешних президентских выборах в США столкнулись не просто два политических оппонента, предлагающих в целом схожие программы своей деятельности, как это было в Америке на протяжении многих десятилетий, а идеологические антагонисты, обещающие разные ценности в основе своей деятельности в управлении страной.

Кандидат в президенты США Камала Харрис, как предрекают аналитики, будет во многом сохранять преемственность предыдущего курса в мировой политике (с некоторыми, конечно, нюансами и оттенками), в том числе на Ближнем Востоке и в отношении Ирана.

Дональд Трамп, ратующий за авторитарное правление, не забывая свой тезис «Америка прежде всего», выступает за жесткие ответы на все вызовы, в первую очередь иранские.

Однако будущая администрация Трампа (если такая состоится), скорее всего, будет разделена между ярыми сторонниками жёсткой линии в отношении процессов на Ближнем Востоке, в и вокруг Ирана, такими как бывший госсекретарь США Майк Помпео (Mike Pompeo), а также сенаторы Том Коттон (Tom Cotton) и Билл Хаггерти (Bill Hagerty), и, с другой стороны, скептиками в отношении ближневосточных, иранских проблем, отстаивающих принципы американского изоляционизма.

В силу этого политика возможного президента Трампа может и не отличаться сверхжёсткостью. Скорее она будет непредсказуемой (или казаться такой), что даёт преимущества в первую очередь именно Трампу, и во многом ставит в тупик политиков и политологов по обе стороны океана, в том числе на Ближнем Востоке и Иране.

Как свидетельствуют аналитики, как иранские и арабские, так и европейские и американские, симпатия к Израилю глубоко укоренилась в американской политике, как и антипатия к Ирану. Поэтому ожидать прорывных решений в «иранском вопросе» не стоит.

Вне всяких сомнений, администрация президента Трампа будет значительно активнее проводить свой антииранский курс в надежде получить дивиденды. Правительство Харрис будет надеяться на тоже самое, применяя при этом, в отличие от Трампа, свои относительно «мягкие методы».

В итоге можно констатировать, что для Ирана США – это противник номер 1 или 2 (в зависимости, откуда смотреть), поэтому спокойной жизни ждать не стоит, правда, с Камалой Харрис будет всё же поспокойнее.