После вступления в должность избранного в ноябре этого года президента США Дональда Трампа Вашингтон и Пекин могут ужесточить взаимные санкции, а отношения стран, с большой долей вероятности, лишь усугубятся. Именно к такому мнению приходит большинство экспертов по американо-китайским отношениям. На фоне этого информация СМИ о том, что председатель КНР Си Цзиньпин не посетит церемонию инаугурации Трампа 20 января 2025 года, выглядит правдоподобно и логично.
Хотя здесь надо заметить, что китайский лидер не приедет на инаугурацию не из-за неуважения к Трампу. Причина гораздо прозаичнее: избранный президент США некорректно сделал приглашение Си Цзиньпину, нарушив существующий регламент, согласно которому эта церемония проводится для страны, и участие в ней глав других государств не предусмотрено. Достаточно сказать, что иностранные лидеры в последний раз участвовали в инаугурации американского президента в далеком 1874 году. По этой причине Китай на инаугурации Трампа будет представлять посол КНР в США и его супруга, к которым могут присоединиться другие официальные лица из Пекина. Считается, что Дональд Трамп пригласил Си Цзиньпина исключительно в рекламных целях.
Говоря о перспективах американо-китайских отношений, сразу хотелось бы отметить, что после победы Дональда Трампа на президентских выборах нет недостатка в прогнозах о том, как его второе пришествие в Белый дом повлияет на отношения между США и Китаем. Экспертные оценки разнятся в деталях, но их в подавляющем большинстве объединяет тезис о почти стопроцентной вероятности нового витка напряженности и дальнейшего обострения соперничества двух самых мощных экономических держав современного мира, что особенно наглядно проявляется в торговой и научно-технической сферах. Некоторые аналитики даже предсказывают американо-китайскую торговую войну 2.0. С большой долей вероятности можно предположить, что следующие четыре года для США и Китая станут периодом испытанием друг друга на прочность, мощность и выносливость. Особенно в условиях непредсказуемого и переменчивого характера Дональда Трампа.
Оснований для таких заключений имеется немало. Например, можно вспомнить, что к концу первого президентского срока Трампа отношения между Вашингтоном и Пекином скатились до самого низкого уровня за весь период после установления официальных дипломатических отношений между государствами 1 января 1979 года. Вот и сейчас некоторые эксперты полагают, что новые антикитайские рестрикции могут быть одним из первых решений Трампа после вступления в должность главы государства. Но даже не заняв кресло в Белом доме, Дональд Трамп заявил 30 ноября, что США введут пошлину на товары из государств БРИКС (активным членом которого является Китай), если они создадут собственную валюту. По этому поводу официальный представитель посольства КНР в Вашингтоне Лю Пенъюй отметил, что США используют доллар как геополитический инструмент, он вредит глобальной стабильности и порядку.
К этому можно добавить, что номинированные Трампом на посты госсекретаря, министра обороны, помощника по национальной безопасности политики имеют репутации радикально настроенных в отношении Китая «ястребов». Что это действительно так, они начинают доказывать уже сейчас. Так, переходная команда Трампа захотела усилить меры по блокированию поставок автомобилей, компонентов и аккумуляторов из КНР, чтобы увеличить их производство внутри США. Сам Дональд Трамп, выступая на днях перед журналистами в своей резиденции в Мар-а-Лаго, заявил, что его администрация намерена применять принцип взаимности в вопросе введения импортных пошлин на товары из Китая.
Да, всем номинированным на должности в новой администрации США еще предстоит пройти процедуру утверждения Сенатом, однако вне зависимости от ее результатов сам факт выдвижения Трампом на ключевые посты в своей команде деятелей такого типа можно считать верным признаком планов нового главы Белого дома ужесточения политики на китайском направлении. Даже по сравнению с курсом, проводившимся уходящим правительством демократов, который, подчеркнем, отнюдь не отличался особой мягкостью по отношению к официальному Пекину. Достаточно вспомнить, что Вашингтон значительно активизировался в Индо-Тихоокеанском регионе, сформировав коалицию AUKUS (Австралия, Великобритания, США) и придав новый импульс деятельности группы QUAD (Австралии, Индия, США, Япония). Эти объединения были восприняты в Пекине как проявление «блокового противостояния» с КНР.
Не будем забывать и о крайне чувствительном для Китая тайваньском вопросе, который по-прежнему остается одним из главных раздражителей в американо-китайских отношениях. При президенте Байдене поставки американского оружия Тайваню только увеличивались, при этом активизировались усилия повысить международный статус Тайбэя де-факто, без формального признания его суверенитета. Джо Байден предпринял ряд антикитайских мер и в экономической сфере, сохранил повышенные таможенные пошлины на китайские товары, установленные еще в первый срок Трампа.
Как будет развиваться американо-китайский диалог в ближайшем будущем, определит политика самого 47-го президента США и собранной им команды. Китайская же сторона выступает за его продолжение. Об этом говорил в ноябре на саммите АТЭС в Лиме Си Цзиньпин. Эту же позицию подтвердил 17 декабря министр иностранных дел КНР Ван И, выступая на конференции, посвященной международной ситуации в 2024 году и китайской дипломатии. Он, в частности, отметил, что политика Китая в отношении США сохраняет стабильность и преемственность, а Пекин готов поддерживать диалог и укреплять доверие с Вашингтоном.
Внешне официальный Пекин реагирует на предстоящее возвращение в Белый дом Дональда Трампа корректно и сдержанно, избегая преждевременно ввязываться с ним в какую-либо полемику или идти на обострение. Китайский лидер ранее заявлял, что после выборов в США «стремление китайской стороны прилагать усилия, направленные на стабильное, здоровое, устойчивое развитие китайско-американских отношений, не изменилось, равно как не изменилось ее стремление строить отношения с США на принципах взаимного уважения, мирного сосуществования, обоюдного выигрыша». При этом, отметим, Си Цзиньпин подчеркивает, что позиция Китая в части «решительной защиты своего суверенитета, безопасности и интересов развития также остается неизменной».
Совершенно очевидно, что Пекин, несмотря на свою достаточно миролюбивую риторику, однозначно не придерживается философии «подставь вторую щеку» и, скорее всего, при необходимости сможет нанести весьма чувствительные для Белого дома ответные удары. К тому же у КНР есть политическое преимущество – китайский строй очень далек от либеральной демократии западного образца, а это делает его куда более устойчивым в возможной экономической войне с США. Да, китайская и американская экономики во многом взаимозависимы, но у Пекина в противостоянии с Вашингтоном есть некоторые преимущества, и китайское руководство может предпринять ряд мер, которые будут весьма болезненны для Америки.
Первое и самое очевидное, что может сделать Пекин, – начать сбрасывать облигации казначейства США, которых почти на триллион долларов, продавая их на глобальном рынке. КНР достаточно сбросить лишь небольшую часть этой суммы, чтобы вызвать паралич американского долгового рынка. Кроме того, Китай может ввести целевые тарифы против американской сельхозпродукции, что он уже делал ранее. С учетом же того, что в 2025 году торговый дефицит в сельском хозяйстве США, по прогнозам, превысит $45 млрд, любые ограничения будут очень болезненны для фермеров, голосовавших за Трампа. В теории КНР может также экономически надавить на аффилированные с республиканцами корпорации, в первую очередь нефтегазовые. Правда, наличие возможностей не означает, что Китай ими воспользуется, поскольку Пекин – упорный, но очень осторожный игрок, крайне дозированно использующий свои ресурсы.
В заключение хотелось бы отметить, что большинство экспертов сходится во мнении, что при президенте Трампе военного столкновения между США и Китаем вряд ли следует ожидать (даже из-за Тайваня), поскольку стороны сосредоточатся в основном на торгово-экономическом противостоянии.