Индийцы получают особое удовольствие, удивляя и шокируя другие народы. Разница во времени между Москвой и Дели в полтора (!) часа – это как? А они считают, что с точки зрения астрономии и биоритмов это в самый раз. Страна, у которой целых два национальных дня – это как? Один – пятнадцатого августа, День Независимости, и в этом году он юбилейный, независимости, полученной в 1947 году – 65 лет. А еще есть 26 января (когда проходит парад на Дороге властителей в Новом Дели и приезжает много зарубежных гостей), это День Республики, отсчитывается от 1950-го года, от принятия Конституции и получения уже полной независимости, без всяких доминионов.

Это два довольно разных по смыслу праздника. Январский – главный и более официальный, более международный. Тот, что в августе – это как бы для себя, это праздник бело-зелено-шафранного флага (впервые поднят именно 15 августа 1947 года), это повод вспомнить, что Индия как концепция существует. А ведь что такое Индия? 28 штатов и 7 территорий, всего вместе – 1 миллиард 200 с лишним миллионов человек. Люди, живущие в штатах, говорят на довольно-таки разных языках, у них разная музыка и танцы, традиции, хотя общего немало. И ведь религий пять только основных!

Да это же… целая Европа. Которая никак не может окончательно объединиться. Даже сложнее, чем Европа, с учетом мультирелигиозности. А для индийцев не обсуждается вопрос того, что единая Индия существует, они называют ее «управляемым хаосом» и охотно признают, что на самом деле такой страны не может быть. Но есть и будет дальше.

Вот только она будет другой. То, что происходит в Индии в последние год-два, сильно напоминает тотальные перемены во всем прочем мире, потрясение коренных устоев: в Европе, США, да даже и на Ближнем Востоке. И индийцы хорошо видят, что перемены очень серьезны.

Они сейчас очень подробно анализируют: что это за государство, которое получилось в 1947 году, на каких политических и идейных конструкциях оно стояло? Если говорить об официальной идеологии, то известен набор тезисов о преодолении кастовых, национальных, религиозных и прочих различий. Но это из серии того, что обсуждать не очень-то интересно. Интересно понять, как было организовано управление единой страной, и во что оно превращается.

То есть, по сути, речь о судьбе партии под названием Индийский национальный конгресс. Это та самая партия, «партия Неру и Ганди», которая полвека боролась за нечто, казавшееся поначалу невозможным. Получить независимость от единственной сверхдержавы тогдашнего мира, империи, которая между двумя мировыми войнами выглядела неуязвимой, которая закрасила своей (почему-то розовой) краской треть карты мира?

Но ИНК эту независимость, а с ней и власть, получил, обрушив Британскую империю и вызвав много иных перемен в мире. И до недавних пор индийская политика была прежде всего ИНК, а потом уже все прочие.

ИНК - это вообще-то почти монархия, партией руководит династия семьи Неру, Мотилала и его сына Джавахарлала, далее - дочери последнего Индиры (вдовы адвоката Феруза Ганди, не родственника Мохандаса «махатмы» Ганди, духовного лидера ИНК). А потом правило третье поколение этой семьи, сейчас все идет к тому, что партию, после нынешних лидеров, возглавит и четвертое поколение. Но будет ли и оно править страной – большой вопрос. На сегодняшний день по всем опросам и оценкам получается, что нет. Более того, непонятно, кто будет править. Говорят, что неожиданно большое влияние приобретет институт президента, до сей поры бывший чистой формальностью. А иначе будет хаос.

За 65 лет независимости Индия, возможно, выросла из однопартийной структуры. Таковая была и остается правилом и лучшим вариантом для страны, которая решает очень серьезные общенациональные задачи, задачи выживания и создания основ, в прежние эпохи включавшие даже и создание нации как таковой. И до сих пор большая часть стран мира существует именно по однопартийной схеме, она почти неизбежна для этапа развития. «Развитие» - это вообще, видимо, особый этап жизни любой нации, в противовес этапу поддержания системы в существующем состоянии. Причем как тот, так и другой этап могут повторяться по нескольку раз. И в Индии мы видим их смену – по-индийски долгую, сложную, непредсказуемую.

Внешние признаки революционных перемен – это обычно что-то вроде массового безумия. Например, голодовка престарелого активиста Анны Хазаре (мужчина), который грозил в прошлом году не есть, пока не будет принят закон о коррупции. Политическая система справилась с вызовом (то, что предлагал активист, было откровенным абсурдом). На этих днях он попытался голодать снова, но продержался лишь пару дней. Дело было в том, что в первый раз он стал народным героем, которого обожали миллионы. В этот его акцию никто не заметил. Итак, нация хочет перемен – перемен в традиционном стиле жизни, и нация начинает раскалываться. «Борьба с коррупцией» ведь всегда признак того, что какие-то силы пытаются завоевать на свою сторону наименее грамотных и политически пассивных. А эти люди эмоциональны и непредсказуемы.

И, наконец, такой же признак перемен – это падение в Индии популярности власти вообще, в том числе партии ИНК, но и прочих тоже. То есть и тут раскол общества, опять же лишенный рациональности, зато полный эмоций. Например, неожиданный для всех исход всеобщих выборов в 2004 году, когда активизировались беднейшие избиратели и проголосовали против итогов самого, возможно, объективно успешного за всю историю страны правления кабинета БДП (Бхаратия джаната парти). Это при ней Индия стала одной из ключевых стран и экономик мира, объективно выйдя в некую десятку мировых лидеров. Но награждать партию за это избиратель не стал. Выборы 2014 года, как предсказывают, тоже станут катастрофой - для ныне правящего ИНК.

В Индии есть специфика раскола. Она в том, что когда нынешний премьер-министр Манмохан Сингх (ИНК) в 90-е годы ломал сложившуюся в стране полусоциалистическую экономику, проводил реформы, он, как и его оппоненты из БДП, особое внимание обратил на зарубежную индийскую диаспору, уже не столько в Великобритании, сколько в США – всего более 10 миллионов человек. Их инвестиции, так же как ранее это произошло с Китаем, оказались ключевыми для подъема индийской экономики. В результате, однако, индийская внешняя политика не то чтобы поменяла курс, но все же стала несколько иной. ИНК, символ независимости страны, все чаще выглядит как космополитическая, «иностранная» партия, что добавляет ей непопулярности в традиционных кругах.

Соседей и партнеров Индии по региону Центральной Азии, естественно, волнует смысл и цели ее внешней политики. Дело не только в формальном вступлении Индии в Шанхайскую организацию сотрудничества, а в более глубоких вещах.

В частности, в том, что от традиционной на протяжении этих 65 лет внешней политики Индия довольно давно ушла, а дальше начала балансировать между сразу несколькими политиками.

При Джавахарлале Неру и его наследниках внешняя политика Индии базировалась на очевидной принадлежности страны к «третьему», развивающемуся миру. Неру был одним из основоположников Движения неприсоединения, к которому формально и сейчас принадлежат несколько десятков стран и практически все бывшие колонии великих держав. Они не присоединялись ни к СССР и советскому блоку, ни к западному лагерю – и получали немалые выгоды от обеих. Ну, и, наконец, внешняя политика страны строилась на конфронтации с Пакистаном.

Но советского блока давно уже нет, а Индия уже несколько лет как мировая держава и экономический гигант первой величины, ей предсказана роль второй после Китая экономики мира к середине столетия. Так что были неизбежны поиски новой внешней политики. В этом плане и БДП, и сменившая ее ИНК были озабочены выстраиванием новых отношений с США. Не с целью стать американским сателлитом, а чтобы повысить свой статус в мире. Результатом недовольны и инициаторы этой политики, и более широкая публика (виноваты, пожалуй, американцы, не любящие общаться с кем-то на равных). Пакистан… проблемы остаются, но они как бы вписаны в более широкий, общемировой контекст. Отношения с главным соседом Индии, Китаем, стали гораздо важнее и тоже полны двусмысленности, постоянно становятся предметом подковерной борьбы в индийских элитах. Кто такой, в самом деле, Китай – союзник и подстрекатель Пакистана, первый торговый партнер Индии (а это факт), конкурент? Ясности нет.

Так с какой же Индией предстоит иметь дело России и прочим членам ШОС в ближайшие годы? Очень трудно ответить на этот вопрос, если этого не могут сделать сами индийцы.