Резкое падение курса иранской валюты в начале октября 2012 года, когда за доллар США стали давать до 37 тыс. иранских риалов, вызвало стихийные акции протеста внутри страны и вновь привлекло внимание к ситуации в Иране со стороны мировой общественности и СМИ. Только за 1 октября иранский риал упал на 17%, а за год он потерял 80% своей стоимости.

Стремительное падение курса национальной валюты снижает покупательную способность иранского риала, что порождает разрушительный рост цен — гиперинфляцию. Резкое снижение стоимости валюты практически всегда приводит к падению и других экономических показателей. Обесценение риала повлекло за собой резкий рост цен практически на все товары, включая продовольствие и предметы первой необходимости. По последним данным иранских экспертов, опубликованным на сайте информационного агентства ИРНА, за последнее время еще 20% населения страны опустились за черту бедности. Всего же эта социальная группа в Иране насчитывает уже 40% населения.

В Тегеране, в крупнейшем торговом центре страны, предприниматели закрыли свои магазины в знак протеста, требуя от правительства принять незамедлительные меры по стабилизации курса риала. На этом фоне Центральный банк Ирана принял решение ограничить разрешенные объемы ввоза и вывоза валюты из страны суммой в 5 тыс. долларов США, чтобы хоть как-то стабилизировать валютный рынок. Следует отметить, что, несмотря на стихийные протесты "иранской улицы" по отношению к финансовой политике властей, Ассоциация союзов торговцев Ирана выразила свою лояльность правительству, которое ужесточило меры по отношению к спекулянтам и нелегальным торговцам валютой. Ситуация в стране в целом не вышла из-под контроля властей. Риал даже отыграл несколько пунктов назад и уже к концу первой недели октября за доллар давали 34 риала.

Вашингтон уверен, что эти кризисные явления в Исламской Республике Иран вызваны, прежде всего, дополнительными ограничительными санкциями США и ЕС в отношении Тегерана. В Израиле и вовсе утверждают, что положение Ирана – катастрофическое (накануне дефолта). Якобы, потери от не проданной на мировом рынке иранской нефти составят к концу текущего года уже $40–50 млрд. Драматическое падение курса риала убедило руководство Израиля в том, что санкции могут стать эффективным средством борьбы против дальнейших ядерных разработок в Иране. Вашингтон и Тель-Авив, надеясь на еще большее углубление внутрииранских противоречий и свержение режима изнутри, принялись с новой силой убеждать своих европейских и азиатских партнеров в необходимости дальнейшего ужесточения санкционного режима в отношении Ирана. Но, похоже, лидеров ряда стран не придется долго убеждать. Как заявил с трибуны Генассамблеи ООН президент Франции Франсуа Олланд, Париж уже готов принять новые санкции. Якобы, "не для того, чтобы наказать великий иранский народ, а чтобы показать правителям, что они должны вести переговоры, пока не стало слишком поздно", – уточнил он. На деле же получается с точностью "до наоборот": именно народ Ирана принял на себя основную тяжесть последних санкций ЕС и оказался на грани гуманитарной катастрофы. Под беспрецедентным давлением со стороны США после некоторого колебания и азиатские импортеры иранской нефти (Китай, Япония, Южная Корея, другие) постепенно отказываются от своих контрактов с ИРИ.

В Москве же полагают, что односторонние санкции со стороны отдельных государств только мешают переговорному процессу, который ведет "шестерка" международных посредников с Ираном. Так, целью последней встречи, состоявшейся "на полях" 67-й сессии Генассамблеи ООН был, по словам главы МИД России Сергея Лаврова, обмен мнениями о том, как стимулировать не только Иран, но и секретариат МАГАТЭ к активизации взаимной работы для закрытия тех вопросов, которые имеются в отношении ядерной программы Тегерана.

"Введение санкций, согласно Уставу, отнесено к исключительной компетенции Совета Безопасности, – напомнил Лавров в Нью-Йорке. – Решения должны приниматься на коллегиальной основе при понимании, что они должны способствовать не изоляции того или иного государства, а побуждению его к диалогу с целью снятия появившихся у членов ООН вопросов". Как известно, США и ряд других стран Запада подозревают Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы мирного атома и, не удовлетворяясь принятыми ООН международными санкциями в отношении этой страны, вводят все новые ограничительные односторонние санкции против ИРИ. К числу последних можно отнести запрет ЕС на импорт иранской нефти и финансовые операции с Ираном с 1 июля 2012 года.

Тегеран не отрицает, что обогащает уран до 20%, однако заявляет, что его атомная программа является одним из национальных приоритетов и направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в атомной энергетике. Свое право обогащать уран Тегеран считает не противоречащим взятым им ранее обязательствам по сохранению режима нераспространения ядерного оружия. Мирный характер иранской ядерной программы подтвержден в специальной фетве духовного лидера ИРИ аятоллы Али Хаменеи, что равнозначно директиве главе государства.

Но значит ли это, что Иран ни на шаг не отойдет от своей позиции по вопросам обогащения урана? Перед очередным раундом переговоров с "шестеркой", аятолла Хаменеи дал необычайно широкие полномочия главному иранскому переговорщику Саиду Джалили: "Если вы почувствуете, что отказ от работ по 20% обогащению урана принесет благо для Исламской республики – принимайте это условие. Зная вас как патриота Ирана, я заранее одобряю любое ваше решение". И что же? Когда Джалили задал вопрос своим западным оппонентам, готовы ли они снять с Ирана санкции в обмен на прекращение обогащения урана, то услышал в ответ, что полностью санкции сняты не будут, Иран получит лишь право закупать лекарства и запасные части к гражданским самолетам! "Так что же вы от нас хотите, в конце-то концов?" - спросил Джалили. Его вопрос повис в воздухе. Вразумительного ответа на него он так и не получил, что вполне объяснимо. Конечной целью политико-дипломатического, финансово-экономического и информационно-пропагандистского давления Запада на Иран является отнюдь не его ядерная программа. Она служит лишь предлогом к дальнейшей травле этой страны и затягиванию "санкционной удавки". Западу нужно, чтобы Исламской республики, как таковой, не было вовсе. Чтобы на ее месте было некое территориальное образование, в котором хозяйничали бы транснациональные нефтяные и газовые компании, режим был бы демократизирован по западным стандартам, а внешняя политика такого образования сводилась бы к "горячему одобрению" политики атлантического сообщества.

Американские политологи-авторы концепции создания "Большого Ближнего Востока" не исключают и возможные варианты расчленения страны по национальному признаку: персы, азербайджанцы, курды; создание на месте Ирана новых государств (Великий Курдистан, Великий Азербайджан, Персия). Похоже на то, что Вашингтон устроила бы и модель создания нового Ирана по типу светского исламского государства (Турции, Ирака, Туркменистана). Однако пока эти "прожекты" американских политологов остаются невостребованными. Несмотря на все усилия США и их западных союзников, организовать "персидскую весну" как продолжение "арабской весны" никак не удается.

Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад признает, что санкции, введенные в отношении Исламской Республики Иран, все больше негативно отражаются на экономике страны, однако, при этом считает, что правительство сможет преодолеть эти временные трудности. Иранский лидер во время интервью на государственном телевидении заявил, что у страны есть проблемы, касающиеся продажи нефти, однако, он уверен – этот вопрос будет разрешен. Как известно, до 90 % валютной выручки госбюджет страны получал за счет экспорта нефти и газа. Другие представители иранского руководства также считают, что у них есть внутренние резервы для исправления ситуации в финансово-экономическом положении страны к лучшему. Так, спикер парламента Ирана Али Лариджани заявил, что около 80 процентов проблем Ирана происходят от неправильного управления, а остальные 20 процентов - являются результатом международного эмбарго". Он также отметил, что в стране есть более важные проблемы, чем международные санкции. "Ликвидность в стране резко увеличилась - на 83 процента в течение последних семи лет, - сказал Лариджани. - Это увеличение означает, что инвестиции невозможны, производство падает, инфляция растет. Вследствие этого неправильно принимаются решения и совершаются неправильные шаги". Многие иранские эксперты все же выражают уверенность в том, что, несмотря на объективные и субъективные трудности и валютные потрясения, коллапса национальной экономики удастся избежать.

Так считает, в частности, иранский экономист Мохаммед Масиней: "У иранской экономики имеются проблемы, но она отнюдь не в кризисе. У Ирана есть большие валютные резервы. По оценкам — более 100 миллиардов долларов США. У Ирана нет крупных долгов ни перед одной страной. И иранская экономика — самодостаточная во многих секторах. Конечно, будут и безработица, и инфляция, но не будет общего кризиса и краха экономики, я вообще не вижу признаков подобной перспективы. Это просто невозможно". Иран попытается компенсировать потери от сворачивания отношений со странами ЕС за счет активизации регионального партнерства со странами Южного Кавказа, Центральной и Южной Азии, Россией, Ираком, Турцией и другими.

Таким образом, можно констатировать, что обвал иранской национальной валюты и последовавшие за ним негативные явления в экономике страны стали самой серьезной проверкой на прочность правящего режима. Безусловно, это напрямую связано с ужесточением санкций в отношении Тегерана со стороны США и их европейских союзников, однако нельзя отрицать и того факта, что многие финансово-экономические проблемы страны лежат внутри страны, в частности, порождены неэффективностью государственного управления. В ИРИ есть значительные внутренние резервы для преодоления возникших кризисных явлений. Расчеты США, ЕС и Израиля на то, что санкции заставят Тегеран отказаться от своей ядерной программы или даже приведут к смене правящего в стране режима, пока носят преждевременный и безосновательный характер. Нельзя забывать и о том, что 80-ти миллионный Иран с богатыми природными ресурсами, довольно развитыми промышленностью и сельским хозяйством, инфраструктурой, научно-техническим потенциалом, современными вооруженными силами, выгодным географическим расположением и сплоченным на базе шиитского направления ислама населением остается влиятельной региональной державой и играет весьма важную роль в исламском мире.

В складывающихся условиях нарастания бойкота ИРИ со стороны Запада Россия могла бы, не выходя за рамки уже принятых международных санкций ООН, резко активизировать взаимовыгодное сотрудничество с этой страной во всех областях. В частности, можно было бы пересмотреть и решение об аннулировании сделок на поставки в Иран оборонительных систем вооружений, таких как зенитно-ракетный комплекс "С-300". Ведь санкциями ООН эти поставки не ограничены.

Такой прагматичный подход отвечал бы национальным интересам и России и Ирана. Нельзя забывать и о том, что Иран является не только нашим традиционным региональным партнером в торгово-экономической, научно-технической, энергетической и других областях, но и в сфере региональной безопасности. Во многом благодаря действиям иранских властей каспийское направление является наиболее безопасным для России с точки зрения нелегальной миграции (переброски арабских наемников) на Северный Кавказ, транзита наркотиков из Афганистана и Пакистана. Для сравнения, по данным международных организаций, иранским властям удается изымать около 35 % наркотиков, перебрасываемых через иранскую границу, в то время как Россия сегодня может изъять только около 4% наркотиков, следующих с афганского направления. Иран, как и Россия, выступает за то, чтобы Каспийское море оставалось свободным от военного присутствия внерегиональных государств, занимает довольно взвешенную позицию по проблемам экологии, нефтегазовым и рыбным запасам Каспия, строительству новых стратегических трубопроводов, Нагорно-Карабахской проблеме.

Было бы весьма выгодным с экономической точки зрения занять образовавшуюся от западного бойкота нишу в торговле с Ираном российским регионам, государственным и частным корпорациям, отдельным предпринимателям. В условиях продолжающегося мирового финансово-экономического кризиса Иран мог бы стать надежным партнером для многих российских компаний и предприятий.