В последнее время в центральноазиатской, да и российской прессе стали часто появляться материалы, в которых негативно оценивается эффективность ОДКБ в условиях современной Центральной Азии. При этом авторы ссылаются на ситуацию с антиузбекскими погромами в южной Киргизии, в которую ОДКБ не стала «влезать». Также авторы проецируют свою позицию о «неэффективности» ОДКБ на будущую ситуацию, которая может сложиться в регионе после вывода войск международной коалиции из Афганистана после 2014 года. «Масла в огонь» подлил и официальный Ташкент своим решением выйти из ОДКБ на основании той же «неэффективности» организации. Поэтому узбекские авторы особенно охотно рассуждают на эту тему, обосновывая позицию своего правительства. Как эксперт, который достаточно много в последнее время работает с ОДКБ в плане прогнозирования ситуации в регионе, хотел бы высказаться на эту тему.

На мой взгляд, в самих обсуждаемых идеях о «неэффективности» ОДКБ нет ничего нового. Эта точка зрения постоянно фигурирует во многих западных оценках. Она стала причиной того, что блок НАТО до сих пор не ответил на выдвинутые много лет назад руководством ОДКБ предложения по сотрудничеству на афганском направлении (в частности, по наркотической проблеме). При этом «неэффективность» с точки зрения упомянутых западных авторов распадалась на два ключевых компонента. Во-первых, они полагали, что ОДКБ не вносит достаточного вклада в сохранение стабильности, т.е. является организацией номинальной. Во-вторых, они утверждали, что ОДКБ представляет собой не международную организацию, а способ проведения влияния России, способ воссоздания «советской империи». В этом случае утверждается, что ОДКБ все-таки эффективен, но как инструмент проведения российской политики, а не как международная организация безопасности. Иногда даже говорят о том, что ОДКБ – «идеологический инструмент борьбы с Западом» и «способ поддержания авторитарных режимов».

Оба направления критики ОДКБ, на мой взгляд, являются явными преувеличениями существующих тенденций. При этом реальность в первом пункте, т.е. если говорят, что ОДКБ ничего не делает, недооценивается. ОДКБ делает целый ряд реальных вещей. Во втором случае, если говорят, что ОДКБ – исключительно инструмент России, ситуация переоценивается. Россия не столь уж и активно проводит свое влияние через эту организацию. Скорее, наоборот, партнеры Москвы в рамках своих «многовекторных политик» активно «используют» Россию в рамках ОДКБ для получения помощи без встречных обязательств.

Само по себе понятие «эффективности» достаточно сложное и многокомпонентное. Поэтому мою защиту ОДКБ как эффективной структуры в условиях современной Центральной Азии не следует считать утверждением, что ОДКБ — идеальная организация. Разумеется, у нее есть недостатки, и их много. Однако справедливость требует отметить и достоинства.

Подробно разберу оба выдвигаемых против ОДКБ обвинения. Является ли ОДКБ номинальной организацией? Разумеется, это не так. ОДКБ реально делает очень много.

Во-первых, это – инструмент оказания российской помощи в военно-технической сфере. Государства-члены получают российское оружие по льготным, внутренним ценам. Зачастую вооружения предоставляются вообще бесплатно, в рамках программ помощи. Во-вторых, в рамках ОДКБ доступно льготное обучение военных и специалистов по безопасности в российских ВУЗах. Оба эти компонента являются вкладом ОДКБ и России в модернизацию, как говорят теперь на Западе, «сектора безопасности» центральноазиатских стран. Кстати, недавно при моем участии был опубликован доклад, в котором показано, что Россия, если взять все направления помощи, является до сих пор основным внешним спонсором двух стран-членов ОДКБ (Киргизии и Таджикистана), а также и региона в целом. Россия, в том числе, с задействованием механизмов ОДКБ, оказывает помощь и соседнему Афганистану (ремонт вертолетной техники, и т.п.). Это важно с учетом его влияния на безопасность постсоветской Центральной Азии.

В-третьих, сам факт членства в ОДКБ обеспечивает государствам региона определенные гарантии внешней безопасности и, таким образом, предохраняет их от иностранной агрессии. Фактически, речь идет о российских гарантиях безопасности. Причем, они имеют значение не только в плане предупреждения агрессивных действий со стороны государств, расположенных за пределами постсоветского пространства. Они еще и важный аргумент для сохранения внутрирегиональной стабильности. Никто не знает, во что бы вылились противоречия между Узбекистаном и Киргизией и, особенно, между Узбекистаном и Таджикистаном, если бы российских гарантий безопасности Бишкеку и Душанбе не было бы. У меня есть гипотеза, что могло бы произойти, например, с учетом острых противоречий между Ташкентом и Душанбе вокруг Рогунской ГЭС. В этом плане напомню о вторжении в Таджикистан войск полковника Худойбердоева с узбекской территории в не столь далекие 90-е годы.

В-четвертых, ОДКБ проводит целую серию ежегодных мероприятий, ориентированных на борьбу с наркоторговлей («Канал»), нелегальной миграцией из третьих стран («Нелегал»), и т.п. Все это – полезные практические действия.

В-пятых, формат ОДКБ используется для диалога представителей силовых и политических структур разных центральноазиатских государств, а после краха всех проектов внутренней центральноазиатской интеграции (вроде Центральноазиатского союза) таких форматов диалога не так уж много. В этом диалоге задействованы и соседние государства. Так, Исламская Республика Афганистан является с 11 апреля 2013 года. государством-наблюдателем при парламентской ассамблее ОДКБ.

В-шестых, у России есть в Центральной Азии военные базы, которые находятся в распоряжении ОДКБ. Существуют также механизмы использования коллективных сил союзников, в том числе, с опорой на эти базы. Разработаны форматы коллективных сил быстрого развертывания (КСБР), Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) и миротворческого потенциала.

В-седьмых, механизм договора о коллективной безопасности уже был однажды задействован в ситуации вторжения боевиков Исламского движения Узбекистана, базировавшихся в Афганистане, в Кыргызстан. Он может быть задействован вновь в случае обострения ситуации в Афганистане. Соответствующие решения уже приняты в руководящими структурами ОДКБ.

Планируемый вывод войск Международных сил содействия безопасности (МССБ) в 2014 году означает, по мнению, большинства экспертов, существенное усиление проблем безопасности Центральной Азии. В этой геополитической ситуации резко возрастет роль ОДКБ в плане обеспечения безопасности всей Центральной Евразии.

В условиях очень высокого бюджетного дефицита (даже угрозы дефолта) имеет место ограниченность ресурсов США. Одновременно происходит перебазирование американских войск из Европы и Афганистана в район Тихого океана, объявленный основным приоритетом президентом Обамой. Соответственно, у американцев нет больше свободных ресурсов для поддержания стабильности в Центральной Азии. Все дипломатические усилия США в настоящее время направлены на то, чтобы найти какие-либо силы, которые «заместят» собой американское присутствие в регионе (даже с учетом только частичного вывода войск США из Афганистана и Центральной Азии).

ЕС традиционно не занимается «жесткой безопасностью». Его основная стратегия – в использовании «мягкой силы», в помощи развитию и в решении вопросов обеспечения «человеческой безопасности». Операция в Ливии показала, что без американской помощи силы ключевых государств ЕС, фактически, ни на что не способны. Им нужна постоянная, как это назвали в Ливии, американская «поддержка сзади». Впрочем, это было продемонстрировано и ранее, в бывшей Югославии, где голландский спецназ просто убежал от сербских партизан, оставив им мусульманский город Сребреницу, где было расстреляно мужское население. ЕС, в условиях долгового кризиса южноевропейских стран, сейчас даже не пытается распространить зону своего активного влияния в Центральную Азию. Пока интересы ЕС ограничиваются государствами «Восточного партнерства», которое включает Южный Кавказ, но не Центральную Азию.

Китай как вторая после США потенциальная сверхдержава мира, пока не проявляет большого интереса к обеспечению безопасности в Центральной Азии. Его усилия в рамках ШОС и различных двусторонних проектов направлены, в основном, на экономическое сотрудничество, пресечение распространения трансграничных угроз из Центральной Азии на территорию самого Китая (прежде всего, в форме уйгурского сепаратизма) и на усиление контроля над регионом при помощи инструментов экономического влияния и «мягкой силы».

Таким образом, единственной силой, способной обеспечить безопасность в регионе постсоветской Центральной Азии, остается ОДКБ (и, естественно, Россия, как основной спонсор данной организации). С учетом больших миграционных потоков из региона, а также с учетом того, что трансграничные угрозы безопасности из Центральной Азии оказывают большое влияние на территорию самой РФ, для Москвы, в отличие от Вашингтона, Пекина или Брюсселя, просто нет альтернативы активной политике, направленной на поддержание региональной безопасности.

Однако следует понимать, что Россия и ОДКБ не готовы входить на территорию Афганистана и обеспечивать безопасность этой страны. Россия может себе позволить лишь наведение порядка на границе центральноазиатского региона коллективной безопасности с ОДКБ. Москва может не дать нестабильности в Афганистане «перехлестнуться» на соседние центральноазиатские страны в соответствии с «эффектом домино» (таково название одного из сценариев, разработанного Институтом международных исследований МГИМО для ОДКБ). ОДКБ может также оказывать какую-то техническую помощь законному афганскому правительству.

Следует также осознавать, что ОДКБ и Россия делают для обеспечения безопасности в Центральной Азии много, но ресурсы у них ограничены. Вот некоторые цифры для сравнения. Военный бюджет всех стран-членов ОДКБ, согласно докладу Института современного развития «ОДКБ: ответственная безопасность», примерно в 25 раз меньше совокупного военного бюджета стран НАТО. Даже составляющий львиную долю совокупного военного бюджета ОДКБ военный бюджет России, по западным оценкам, приблизительно в 10 раз меньше военных бюджетов только 27 государств ЕС. Планируемая президентом Обамой консолидация системы старых и новых союзов США, т.е. европейских стран и азиатско-тихоокеанских партнеров Вашингтона по периферии Китая, должна контролировать порядка 65% мирового ВВП. В противовес этому Китай развивает в качестве приоритетного проект АСЕАН+3 (Китай, Япония, Южная Корея), который будет контролировать до 35% мирового ВВП. Величина населения стран ОДКБ составляет порядка 2% от общемировой, а величина ВВП – около 3 % от мирового.

Таким образом, ОДКБ работает в Центральной Азии в условиях очень скромных бюджетов и стоящего за ним экономического потенциала по сравнению с ШОС или с НАТО. Поэтому даже то, что определенный объем работы реально делается, показывает эффективность ОДКБ.

Является ли ОДКБ организацией исключительно для проведения влияния России или даже для воссоздания «советской империи»?

Разумеется, Россия проводит свое влияние через ОДКБ. Более того, ОДКБ не является, по ряду параметров, многосторонней структурой по образцу современного НАТО, с которым его часто сравнивают российские эксперты. Различие это предопределено несопоставимыми военными и экономическими потенциалами членов ОДКБ, более того, оно неизбежно. Дело в том, что в НАТО теперь, при всем экономическом и военном доминировании США как супердержавы, есть ряд других традиционных великих держав с большим валовым продуктом и армиями (Германия, Великобритания, Франция); а Париж и Лондон даже имеют собственное ядерное оружие. В ЕС вообще есть определенное равенство сил между крупными европейскими державами. В ОДКБ есть только одна великая держава – Россия. Другие государства, при всем моем уважении к ним, объективно не сопоставимы с ней ни по военным, ни по экономическим показателям. Даже второе по силе государство ОДКБ – Казахстан во много раз уступает России по параметрам территории, населения, валового продукта, величины армии, добыче нефти. Остальные государства ОДКБ с Россией вообще просто невозможно сравнивать. ОДКБ напоминает НАТО периода, когда эта структура была только создана. В тот период возможности европейских государств, разоренных Второй мировой войной, соотносились с мощью США примерно также, как потенциал России относится к возможностям других государств ОДКБ теперь. НАТО тогда, точно так же, как ОДКБ сейчас, было инструментом американской помощи европейцам просто в силу объективных обстоятельств.

Другая параллель в западном мире – Французский Союз как существовавший в период 4-й республики способ трансформации французской колониальной империи в современную «Франкофонию». До сих пор французская помощь играет определяющую роль в обеспечении безопасности (вспомним про французский легион и его операции, вроде малийской) и экономического развития (вспомним «зону франка») ряда бывших колоний, ныне – членов «Франкофонии».

Является ли ОДКБ структурой, в которой другие государства просто одобряют все, что проистекает от России? Нет, это не так. Например, никто из государств ОДКБ не признал вслед за Россией независимость Абхазии и Южной Осетии. Вообще, для центральноазиатских государств ОДКБ – лишь одно из направлений международного сотрудничества, так как все они официально проводят многовекторные политики. Например, все они являются участниками разных программ НАТО, вроде «Партнерство ради мира» или «Совет евроатлантического партнерства». Казахстан, который является одним из наиболее надежных партнеров России по ОДКБ, одновременно очень активно сотрудничает с НАТО как с организацией, а также с отдельными государствами-членами альянса. Недавно вышедший из ОДКБ Узбекистан вообще фактически сотрудничал в рамках ОДКБ очень мало. Центральноазиатские страны используют механизм ОДКБ для получения военно-политической помощи, но они неохотно соглашаются на выполнение каких-то встречных условий в рамках этой организации, которые не относятся непосредственно к обеспечению их безопасности.

Естественно, что в условиях описанных реалий, даже если бы Россия хотела «воссоздавать советскую империю» при помощи ОДКБ, это было бы невозможно. Таким образом, уже сама структура ОДКБ диктует как важную роль России, так и невозможность для нее использовать этот механизм исключительно для проведения собственного влияния. Скорее, центральноазиатские государства используют российскую помощь в рамках ОДКБ в своих интересах, в том числе, в интересах укрепления собственного суверенитета. Если же они сталкиваются с каким-то политическим давлением, связанным с неравенством потенциалов, то они легко балансируют его при помощи многовекторных внешних политик.

Западная критика ОДКБ как «клуба авторитарных лидеров» не учитывает одного важного факта. ОДКБ четко продемонстрировал нежелание вмешиваться во внутренние дела центральноазиатских государств, обеспечивать их внутреннюю безопасность, а, следовательно, и безопасность режимов. ОДКБ защищает лишь безопасность государств от традиционных и так называемых «новых» внешних угроз (вроде оргпреступности и наркоторговли).

Это доказано реакцией ОДКБ на антиузбекские погромы в Киргизии, а также, в целом, невмешательством ни в одну из киргизских революций. Думаю, что это решение было сложным, но правильным. В противном случае, действительно, возникла бы угроза постепенной трансформации ОДКБ в механизм защиты существующих политических режимов. Последние же, согласно всем международным оценкам, отличаются очень высокой степенью коррупции и авторитаризма. Все это бьет по самой России, например, потоками афганских наркотиков, проходящих через территории наших союзников.

В целом, из всего сказанного можно сделать следующий вывод: ОДКБ – несовершенная структура. Но эта структура работает. Более того, в конкретных условиях современной постсоветской Центральной Азии можно считать эту организацию вполне эффективной.

Источник: Афганистан.Ру

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.