Переход 15 августа под контроль движения «Талибан» (запрещено в РФ) столицы Афганистана – Кабула, первые заявления и практические шаги новых хозяев большей части страны широко комментируются в регионе и в мире. Многие наблюдатели отмечают относительную сдержанность в словах и делах лидеров движения, 25 лет назад (в предыдущий раз талибы зашли в Кабул в сентябре 1996 года) демонстрировавших куда большую жёсткость, бескомпромиссность и склонность к внешней экспансии. Напомним, в начале 2000 года «Исламский Эмират Афганистана» признал независимость так называемой «Чеченской Республики Ичкерия» (запрещена в РФ) и наоборот, что стало одной из причин введения Советом безопасности ООН дополнительных санкций против Кабула по инициативе России, США, Таджикистана и Киргизии.

     17 августа, в ходе первой пресс-конференции в роли победителей, официальный представитель движения «Талибан» Забихулла Муджахид пообещал сформировать «инклюзивное исламское правительство», прекратить производство наркотиков и не допускать использования афганской территории для атак на другие страны. Уже ближайшее будущее покажет реализуемость этих и иных посулов, а главное – будут ли обеспечены должные условия для их выполнения – как изнутри, так и извне.

     Главари международных террористических группировок «рассматривают афганскую территорию в качестве базы для последующего переноса активности в государства Центральной Азии, в китайский Синьцзян, на север Ирана, в направлении Индии, создавая в этих государствах "спящие ячейки"» – заявил в недавнем интервью секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев. Далее он отметил, что вместо борьбы с наркотрафиком за два десятилетия военно-политического управления Афганистаном США реализовали в нем проект создания нарколаборатории глобального масштаба. Производство опиатов увеличилось более чем в 40 раз.

     Неоднородность движения «Талибан» и вмешательство сил, едва ли заинтересованных в установлении в Афганистане хотя бы относительного мира и порядка, более чем вероятные акции боевиков радикальных террористических группировок «под чужим флагом» – всё это не обещает скорого прекращения военных действий. Разумеется, подобная перспектива всерьёз беспокоит ближайших соседей, и не в последнюю очередь – Китай, уделяющий повышенное внимание вопросам обеспечения безопасности в стратегически важном Синьцзян-Уйгурском автономном районе (1/6 территории страны, район залегания громадного количества полезных ископаемых, граничащий с 8 независимыми государствами, магистральный торговый маршрут).

     Наряду с урегулированием пограничных вопросов с соседями по Центральной Азии и многосторонним сотрудничеством в рамках учреждённой в 2001 году Шанхайской Организации Сотрудничества, Китай заметно преуспел и на афганском направлении. В 2001-2018 гг. Китай оказал Кабулу экономическую помощь в размере 560 млн долл., вкладывался в разработку медного месторождения Айнак, строительство республиканского госпиталя, сооружение и монтаж объектов и линий энергетической инфраструктуры, обучение и подготовку нескольких тысяч специалистов.

     Как отмечает старший научный сотрудник ИВ РАН Наталья Замараева, «курс Пекина на последовательный диалог противоборствующих сторон в Афганистане остаётся неизменным на протяжении всех лет конфликта. Военное, экономическое и политическое участие Китая обусловлено защитой внутренней безопасности и экономических интересов Поднебесной. Пекин, в одиночку или в паре с Исламабадом, последовательно «подталкивал» внутриафганские силы и страны региона признать его роль в примирении в Афганистане. Он применял гибкий подход, политику "мягкой силы", вкладывал инвестиции, вёл переговоры с представителями правительства национального единства, различными политическими партиями и вооружённой оппозицией. Поиск Пекином компромиссов с афганцами лишь обострял американо-китайские противоречия в регионе…».

     В конце прошлого года случился небольшой, но весьма показательный скандал – тогдашние кабульские власти объявили о раскрытии (вроде бы с подачи индийской разведки) некоей китайской шпионской сети, на протяжении нескольких лет отлавливавшей «мусульман-уйгуров» с помощью одной из талибских фракций. Не испытывая в последние годы как, кстати, и Москва, особого доверия к марионеточному и теперь уже бывшему режиму любимца Запада Ашрафа Гани, китайские власти активно «наводили мосты» с их противниками – как при посредничестве Пакистана, так и самостоятельно. Впервые представители талибов посетили Пекин ещё в 2014 г., и с тех пор контакты на различных уровнях приобрели регулярный характер.

     В марте 2016 г. глава Генерального штаба китайской армии Фан Фэнхуэй пообещал выделить режиму Гани около 73 млн долларов, а также предложил антитеррористический план, предполагающий совместные усилия Афганистана, Пакистана, Китая, Таджикистана по борьбе с терроризмом. Контролируемый талибами «Ваханский коридор» на крайнем северо-востоке Афганистана (провинция Бадахшан) представляет собой кратчайший маршрут проникновения на северо-запад боевиков «Исламского движения Восточного Туркестана» (запрещено в РФ). Одновременно этот высокогорный район на стыке Памира и Гиндукуша представляет собой перспективный автомобильный маршрут, призванный связать Кашгар через север Афганистана (Мазари-Шариф и Герат) с Ираном.

     В рамках инициативы «Один пояс – один путь» существует и функционально схожий железнодорожный проект, реализовать который предполагается несколько севернее (из того же Кашгара через территории Киргизии и Таджикистана с выходом на север Афганистана и далее в Иран). По некоторым данным, в 2017 г. только на проекты развития в провинции Бадахшан Китай выделил 90 млн долл.

     Антитеррористические усилия китайских властей, в том числе на территории соседних стран, носят системный характер. В 1990-е годы в военных действиях на территории Афганистана на стороне талибов участвовало боевое крыло «Исламского движения Восточного Туркестана» (запрещено в РФ), известное как «Туркестанская армия», в составе которой имелся даже специальный «китайский батальон». Сегодня же представители талибов заявляют о невмешательстве во внутренние дела Китая, ожидая от него инвестиций, безопасность которых «ученики медресе» готовы обеспечить.

    Теоретически точек приложения таких инвестиций может быть немало: авторы отчёта Геологической службы США (2010 г.) оценивали неиспользованные природные ресурсы Афганистана (в том числе редкоземельные металлы) в один трлн долларов, не считая потенциальные запасы природного газа – в 16 трлн кубических футов, сырой нефти – в 1,6 млрд баррелей. Разумеется, как и везде в подобного рода случаях, борьба за контроль над всеми этими богатствами обещает быть затяжной, не всегда заметной глазу постороннего, однако от этого – не менее упорной и жёсткой.

     Министр иностранных дел КНР Ван И в целом благожелательно комментирует заявления и инициативы новой кабульской власти: «Руководство талибов выразило намерение приступить к решению существующих проблем в соответствии с чаяниями народа – это хороший знак». В Пекине одобряют заявленное стремление талибов не допустить использования афганской территории для враждебных действий против соседей.

      Сложно, однако, надеяться на какую-либо конструктивную роль тех потворствовавших оккупации структур «международного сообщества», эффективность работы которых за минувший период оказалось (выразимся мягко) не слишком высокой. Напротив, для Шанхайской организации сотрудничества и для непосредственных географических соседей Афганистана, имеющего в ШОС статус наблюдателя, открывается обширное пространство к продвижению совместных позитивных усилий и инициатив.

      В телефонном разговоре с российским коллегой Сергеем Лавровым глава китайской дипломатии отметил, что Пекину и Москве необходимо защищать свои законные интересы в Афганистане, содействуя тому, чтобы движение «Талибан» брало на себя ответственность за ситуацию в стране. По словам Лаврова, по развитию ситуации в Афганистане Москва готова «сверять часы» с Китаем и совместно реагировать на возможные изменения.