12 ноября на одном из Принцевых островов в Мраморном море (городская черта Стамбула) состоялся долго готовившийся восьмой саммит учреждённого в 2009 году Совета сотрудничества тюркоязычных государств или, как он назывался до недавнего времени – Тюркского Совета. До недавнего – потому, что президенты Турции, Азербайджана, Казахстана, Узбекистана и Киргизии переименовали его в Организацию тюркских государств. Помимо Венгрии, глава правительства которой также принимал участие в мероприятии, статусом наблюдателя был наделён Туркменистан.

Учреждённый в октябре 2009 года Тюркский Совет изначально позиционировался как международная организация, призванная продвигать всестороннее сотрудничество между Турцией и тюркоязычными республиками бывшего Советского Союза – Азербайджаном, Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном. Можно предположить, что разноцветье учреждённых ранее в рамках Совета совместных структур, профессиональных и бизнес-ассоциаций получит дополнительный интеграционный импульс. Вот только некоторые из них: Тюркская торгово-промышленная палата, Тюркский инвестиционный фонд, Транскаспийский торгово-транзитный коридор, Процесс братских портов, Совет по здравоохранению, Группа по цепочкам поставок, не считая инициатив, нацеленных на продвижения «мягкой силы» по линии гуманитарных и культурных проектов.

Несмотря на заметный вклад некоторых постсоветских республик (прежде всего, Казахстана и Азербайджана), признанным «локомотивом» тюркской интеграции является, безусловно, Турецкая Республика и её президент Реждеп Эрдоган, принявший бразды председательства в Организации у Ильхама Алиева, награждённого «Высшим орденом тюркского мира».

 По мере приближения к очередному избирательному циклу в Турции (в 2023 году, однако не исключено, что и раньше) в непростых социально-экономических условиях, Эрдоган нуждается в выигрышном проекте на внешнем контуре, идеологически мотивированном и вместе с тем прагматически привлекательном. Если в начале 1990-х годов возможности Турции по «освоению» стремительно открывшегося для неё постсоветского пространства казались ограниченными, то теперь, после почти 20 лет правления Партии справедливости и развития (ПСР), ситуация принципиально иная. В то же время, инвестиционное сотрудничество Турции с постсоветскими тюркоязычными странами (в частности, с Азербайджаном) уже не носит характера «улицы с односторонним движением», что позволяет укреплять экономическую базу сотрудничества на взаимной основе.

По мере пробуксовки идеи «общемусульманского» единения под эгидой Анкары (где у неё достаточно ревнивых конкурентов, да и пропагандистский эффект явно оставляет желать лучшего), работа на ниве укрепления «тюркского единства» представляется куда более привлекательной и нацеленной на практический результат. Напомним, союзником ПСР по правящей коалиции является Партия националистического движения Девлета Бахчели, исповедующая радикальные идеи, в том числе и по вопросам «тюркского мира».

 Так вот, на следующий день после принятия в Стамбуле концепта «Видение тюркского мира – 2040» этот самый Бахчели сфотографировался как один, так и в компании с Эрдоганом, с «картой турецкого [или тюркского, для турецкого языка без разницы – прим. авт.] мира», в цвета которого на ней было закрашено около трети российской территории. Некоторые эксперты предпочли от такого виртуального явления «Великого Турана» отмахнуться, списав его на предвыборную борьбу, однако не всё здесь так просто. К примеру, среди участников тюркского кинофестиваля «Коркут Ата» Якутия и Татарстан фигурировали как самостоятельные страны-участницы.

Активная и всесторонняя поддержка, оказанная Анкарой Азербайджану в ходе «осенней» войны 2020 года за Нагорный Карабах, произвела большое впечатление и способствовала укреплению имиджа Турции как «надёжного союзника». Широко разрекламированные в Ливии, Сирии и Нагорном Карабахе беспилотники «Байрактар» были замечены на военном параде в Ашхабаде, а затем их приобретение подтвердили и в Бишкеке. Военнослужащие из Казахстана (такого же члена ОДКБ, как и Киргизия) проходят регулярные стажировки в военных учебных заведениях Турции, а совместные учения двух стран приобретают всё более системный и разноплановый характер. В минувшем октябре их генеральные прокуроры обсуждали правовые аспекты общетюркского сотрудничества, а работники медийной сферы – совместную деятельность в сфере пропаганды (начиная от съёмок кинофильмов и заканчивая работой в социальных сетях).

Символическое значение переименования Тюркского Совета в Организацию тюркских государств свидетельствует о движении в направлении более взаимообязывающей структуры, члены которой были бы связаны «механизмами оперативного принятия решений», о которых упомянул министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу. Примерно об этом же говорил в ходе итоговой пресс-конференции турецкий лидер, уверенный в том, что «солнце вновь будет восходить с Востока».

Здесь уместно напомнить, что Турция является самым западным членом Организации как в сугубо географическом, так и в военно-политическом отношении (член НАТО, хотя и весьма своенравный). Да, в Брюсселе и Вашингтоне могут относиться к Эрдогану сколь угодно неприязненно, однако наработанные им механизмы влияния на сопредельные страны вполне могут быть адаптированы альянсом в случае смены политического режима в Турции и приходом к власти более удобных Западу сил.

«Организация тюркских государств не должна никого беспокоить. Наоборот, нужно стремиться стать частью этой структуры, основанной на исторической общности. Это – платформа развития межгосударственных связей», – успокаивает турецкий лидер, однако это далеко не очевидно. Сторонники амбициозных геополитических проектов Эрдогана уверены в дальнейшей победной поступи «тюркского мира», способного при лидирующей роли их кумира выйти на качественно новый уровень интеграции.

 Впрочем, остаются и вопросы, связанные с возможным ограничением национального суверенитета и свободы внешнеполитического манёвра участников в том случае, если вышеупомянутые «механизмы оперативного принятия решений» действительно будут отстроены и реально заработают. К примеру, на роль наблюдателя в Организации тюркских государств активно просится Киев, заинтересованный в распространении антироссийской повестки повсюду, где это только возможно. С учётом активной роли Анкары в пресловутой «крымской платформе» не исключено, что этот вопрос может обсуждаться, но какова в этом случае будет позиция остальных участников?

К не меньшим проблемам – но на этот раз уже с западными странами – может привести попытка вовлечь в Организацию так называемую Турецкую Республику Северного Кипра, что означало бы её де-факто признание. Готовы ли в Нур-Султане, Бишкеке или Баку зайти в своей поддержке Эрдогана так далеко.

По мнению турецкого политолога Керима Хаса, нынешний хозяин Ак-Сарая весьма заинтересован в расширении зоны влияния своей страны, а также в обретении как можно большего количества рычагов давления на Москву. Плохо же завуалированная поддержка радикальных группировок, таких, как «Серые волки», наряду с использованием в качестве «пушечного мяса» сирийских боевиков, красноречиво свидетельствует об эволюции турецкого режима в направлении, прямо противоположном некогда заявленному Ахметом Давутоглу принципу «ноль проблем с соседями». Сирия и отчасти Ливия – наиболее яркие, хотя и не эксклюзивные примеры завёрнутого в заманчивую «обёртку» идеологически мотивированного внешнеполитического курса и его разрушительных последствий. В целом же, в контексте стамбульского мероприятия и его итогов более обоснованной видится позиция настороженных реалистов, указывающих на неизбежные издержки «тюркской интеграции» в случае, если правящий турецкий режим и его лидер перед парламентскими и президентскими выборами попытаются придать ей ненужное и неуместное ускорение.