По мере приближения к заветной дате 14 мая градус предвыборного ожесточения в Турецкой Республике ощутимо нарастает. Не только словесные перепалки, но и прямые столкновения между сторонниками основных соперничающих кандидатов – Реджепа Эрдогана и Кемаля Кылычдароглу – уже далеко не редкость, навевая воспоминания о недоброй памяти временах, когда в уличных столкновениях на улицах турецких городов, бывало, ежедневно гибли десятки человек. Голосование граждан с турецким гражданством в некоторых европейских странах уже началось.

Согласно многим опросам, действующий президент, опирающийся на полностью лояльную ему и до некоторой степени религиозно мотивированную сеть сторонников, немного опережает своего основного конкурента, однако прогнозов о неизбежности второго тура, который, в случае необходимости, надо будет проводить 28 мая - всё больше. Несмотря на неоспоримые достижения более чем 20-летнего периода правления Эрдогана, о которых он и его сторонники не перестают напоминать, проблем, на которых пытается играть оппозиция, также предостаточно. Прежде всего, это галопирующая инфляция, сопровождаемая постоянным и повсеместным повышением цен, и растущий дефицит торгового баланса на фоне схлопывающихся резервов Центрального Банка.

Не всё ладно и по границам страны: погоня за фантомом «нео-османизма», де-факто отказ от стратегии «нуля проблем с соседями», ввязывание в сирийскую авантюру привели к появлению на территории Турции нескольких миллионов беженцев, являющихся источником перманентного социально-экономического напряжения и фактором общественного недовольства. К слову, независимому кандидату Мухаррему Индже непонятно, как «народные республиканцы» могут обещать решить проблему беженцев, сотрудничая с Ахметом Давутоглу, немало поспособствовавшим притоку в Турцию выходцев из Сирии в бытность премьер-министром в правительстве Эрдогана.

Не удалось вопреки былым надеждам решить и «курдскую проблему», и теперь голоса сторонников полузапрещённой «Партии демократии народов» могут принести Эрдогану неприятные сюрпризы. Также не факт, что дополнительные очки действующей власти принесёт назойливое (особенно старается министр внутренних дел Сулейман Сойлу) муссирование темы тайной приверженности оппозиционных партий идеям ЛГБТ, так как в их рядах помимо «продвинутой» молодёжи Стамбула и других мегаполисов много вполне традиционно и консервативно настроенных «светских» националистов и «альтернативных» исламистов, к примеру, сторонников «Партии счастья» Темеля Карамоллаоглу. Стоит упомянуть и недовольство некоторых сторонников «Партии националистического движения» расширением проэрдогановской коалиции за счёт радикальной исламистской прокурдской «Партии истинного дела».

Не добавило популярности действующему главе государства и его «Партии справедливости и прогресса» и катастрофическое февральское землетрясение на юге страны, унесшее более 50 тысяч жизней и высветившее уязвимости многих систем государственного управления, тесную связь чиновников с «правильными» строительными фирмами, неполное соответствие занимаемым должностям ряда руководящих кадров и другие огрехи. Конечно, это реальность практически любого государства и не факт, что даже в случае успеха «Национальный Альянс» («Millet ittifakı»)будет в состоянии предложить эффективные меры по решению стоящих перед страной вызовов и проблем.

74-летний Кемаль Кылычдароглу, известный как «турецкий Ганди», заявляет, что идёт на один срок. Вместе со своими сторонниками и попутчиками он планирует запустить масштабную политическую реформу, предполагающую, в частности, возврат к парламентской форме правления.  Плод «коллективного разума» разношёрстного конгломерата представлен в виде пространного «Меморандума о взаимопонимании по общей политике», охватывающего основные направления внутренней и внешней политики, правда, подчас в весьма расплывчатой форме.

Помимо, по крайней мере, двух «народно-республиканских» вице-президентов – мэров Стамбула Экрема Имамоглу и Анкары Мансура Яваша, вроде бы предполагается, что каждая из шести партий будет представлена в правительстве как минимум одним министром, назначаемых и увольняемых по согласованию с лидером этой партии. Имеют хождение и иные замысловатые конструкции, априори предполагающие «джентельменские соглашения» и кулуарные договорённости, которые далеко не факт, что будут неукоснительно соблюдаться.

 К тому же из оппозиционной «шестёрки» разве что «народные республиканцы» самого Кылычдароглу и националистическая «Хорошая партия» Мераль Акшенер, едва не расколовшей в марте оппозиционный «стол шести», опираются на сколь-либо дееспособные региональные структуры. Да и объединяет их, как и всех остальных, не идейная близость, каковой нет и в помине, а в первую очередь – личная неприязнь к Эрдогану, у которого многие из его нынешних оппонентов длительное время служили на ключевых должностях (вспомним хотя бы того же Давутоглу или Али Бабаджана).

Насколько можно судить по состоянию на текущий момент, согласованных кандидатур, например, на пост министра иностранных дел (ведомству которого предлагается вернуть «узурпированную» ныне администрацией президента руководящую и направляющую роль при формировании внешнеполитического курса) не имеется. Пока же, если какие-то полунамёки и высказываются, то ими дело и ограничивается из-за опасений «ревности» со стороны априори более слабых партнёров по отношению к «народным республиканцам» или «хорошистам».

В этой связи вырисовывается парадоксальная картина: например, «главный экономист» «Хорошей партии», явно рассчитывающий на пост министра экономики, Бильге Йылмаз критикует не столько президента и его людей, сколько одного из формальных соратников по «Столу шести», а именно – главу «Партии демократии и прогресса» Али Бабаджана, занимавшего у премьер-министра Реджепа Эрдогана множество ответственных постов (переговорщик по вступлению в ЕС, министр иностранных дел, министр экономики, вице-премьер).

 Как следует из публичных перепалок, явно непростые отношения с тем же Бабаджаном и у вышеупомянутого Темеля Карамоллаоглу. Несмотря на потуги изобразить единство, как это было на оппозиционном митинге в Измире, куда явились лидеры всех шести партий, вопрос о том, не распадётся ли «Стол шести» безотносительно к исходу голосования 14 мая, что называется, витает в воздухе. Впрочем, в некоторой степени это относится и к провластной коалиции, также не являющейся монолитом.

Пока вариантов столь много (включая, например, успех на президентских выборах и проигрыш на парламентских, и наоборот – кто скажет, что такого не может быть?), что просчитать все их просто нереально. Не будем сбрасывать со счетов и фактор здоровья соперничающих весьма возрастных политиков. Большинство российских наблюдателей высказывают уверенность в победе Эрдогана если не в первом, то уж точно во втором туре, с сохранением на ближайшие годы российско-турецких отношений хотя бы на нынешнем уровне.

 О том, что может произойти в случае реализации иного сценария, реальных представлений пока маловато, но тревоги – всё больше. Бывшие западные партнёры Москвы не скрывают заинтересованности в уходе Эрдогана и его партии, проявляющих завидное упорство в отстаивании национальных интересов, тесно переплетающихся с соображениями личного престижа и корпоративной выгоды (в том числе и во взаимоотношениях с Россией, для которой после 24 февраля 2022 года Турция становится одним из основных каналов неформального взаимодействия с западным миром).

В отличие от той же М. Акшенер с её радикальными выпадами по поводу российского Крыма и не только, Кемаль Кылычдароглу, подчёркивающий позитивный вклад Советской России в становление «новой Турции» Кемаля Ататюрка, в антироссийской риторике замечен не был, а в марте заверил, что в случае победы оппозиции новые испытания в отношениях между нашими странами «маловероятны». По словам лидера «народных республиканцев», оппозиция не поддерживает специальную военную операцию, выступает за территориальную целостность Украины и за достижение мирного соглашения между Москвой и Киевом. Заметим, формально это мало чем отличается от нынешней позиции Ак-Сарая, извлекающего из создавшегося статус-кво максимум политико-дипломатических, торгово-экономических и иных выгод, однако важны нюансы.

 Позиция регионального посредника сулит слишком много выгод, чтобы так просто от неё отказаться в угоду заигрывающими с оппозицией и пытающимися ею манипулировать западным игрокам. Это было, есть и будет, не только политтехнологии, имеют значение, но и местные традиции – в конце концов, партия Эрдогана также замышлялась в своё время как прозападный проект (сам же он, будучи мэром Стамбула, открывал в 1996 году «парк Джохара Дудаева»), однако сейчас в России это мало кто вспоминает.

…Некоторое время назад в Москве побывал турецкий журналист и писатель Хакан Аксай, передавший российской аудитории послание Кемаля Кылычдароглу с надеждой на достойное продолжение российско-турецких отношений и отрицанием «антироссийских подходов» как «расизма». Как представляется, с учётом важности для Москвы турецкого направления, контакты с представителями наиболее влиятельных политических партий, групп и альянсов дополнительно страховали бы двусторонние связи от внешних стрессов, способствуя их большей устойчивости, стабильности и предсказуемости.