Победа республиканца Дональда Трампа в президентских выборах в США и его скорое возвращение в Белый дом (церемония инаугурации намечена на 20 января 2025 года) сулит миру большие перемены на геополитическом и энергетическом треках. По крайней мере эти предположение основаны на нескольких предвыборных хайп-обещаниях Трампа: опустить мировые цены на нефть до $50 за баррель и обеспечить резкий рост национальной добычи углеводородов.        

Однако надо трезво оценивать эти лозунги, и увязывать их с объективной реальностью. То есть обещания — отнюдь не гарантия их исполнить, так как глобальный рынок нефти живет в парадигме многофакторности. И активные действия одного крупного игрока (США) не способны слишком повлиять на рынок. Блок оппонентов мощней: скажем, производственный потенциал только тандема России и Саудовской Аравии в рамках ОПЕК+ в совокупности гораздо выше, чем у США.

Серьезный игрок на глобальном рынке энергоносителей и Иран. Ожидается, что Дональд Трамп будет жестко применять нефтяные санкции против Тегерана во время своего нового срока в Белом доме. При таком сценарии на глобальном рынке будет меньше иранской нефти. Это фактор — в поддержку барреля, учитывая экспортный ресурсный потенциал республики. По данным агентства Platts, в сентябре Иран добывал более 3,2 млн баррелей сырой нефти в сутки.

Санкции в период первого срока Трампа на президентство посту привели к снижению добычи иранской нефти до примерно 2 млн баррелей в сутки. Однако с тех пор Тегеран создал «обходные» финансовые коридоры для организации продажи своей нефти, поэтому сокращение экспорта может потребовать введения более жестких ограничений для покупателей и посредников, участвующих в торговле.

Что касается Китая, то Трамп грозит применить пошлинные барьеры — вернуть в активную фазу торговую войну. В его видении это будет сдерживать темпы экономики Поднебесной, что снизит мировой спрос на нефть. Однако и для американского хозяйства это тоже может быть чувствительным, учитывая масштаб кооперации двух стран. Поэтому сильных перегибов в общем-то быть не должно, учитывая сущность Трампа как бизнесмена, а не только импозантного политика. В итоге Белый дом в этом поле скорей будет генератором перманентной вербальности, нежели реальных ходов. И формат торговой кооперации Вашингтона и Пекина не будет радикально трансформироваться.

Еще важно понять, какие ходы Белый дом предпримет в адрес Кремля. Ряд экспертов предполагают, что Трамп может ослабить установленный странами G7 ценовой потолок в $60 за баррель на российскую нефть, так как есть суждение, что он выгоден Москве и Пекину, а его «обход» обеспечивает созданная сеть посредников.

Но вместе с тем логично допустить, что Трамп может ужесточить энергетические санкции против Москвы, если она не согласится на его сделку по прекращению военного конфликта на Украине. Впрочем, предугадать здесь сценарий развития ситуации — сейчас очень сложный ребус из-за дефицита вводных, хотя предпосылки к возобновлению диалога лидеров Москвы и Вашингтона оставляют шансы, что компромисс все-таки возможен. Как известно, при Байдене переговорные перспективы по теме разрешения конфликта на Украине в общем-то отсутствовали, несмотря на накопившуюся палитру «мирных планов» с участием ряда международных посредников — Турции, Китая, Индии, Саудовской Аравии, ОАЭ и других государств. 

В целом подход Трампа к санкциям, скорее всего, будет зависеть от характера нефтяного рынка, когда он официально вступит в должность. Роль США как ресурсного исполина, которую пропагандирует Трамп, не столь правдоподобна. Скажем, анонсированный Трампом план поднять добычную планку американской нефтегазовой индустрии — все-таки мнимый, так как обеспечить отраслевой производственный «рывок» при заявленной им же ценовой цели для нефти в $50 за баррель — едва ли реально.

 К тому же у Трампа есть определенные обязательства перед нефтегазовыми добытчиками — ведь отраслевые мейджоры серьезно спонсировали его кампанию. При этом нефтегазовая отрасль уже сейчас пребывает в фазе «ренессанса», хотя нынешний американский лидер Джозеф Байден известен приверженностью к «зеленой» энергетике. Парадокс как раз в том, что за четыре года его президентства всерьез «стрельнула» национальная нефтедобыча: теперь американские компании добывают около более 13 млн баррелей в сутки против примерно 11 млн б/с в 2020 году.

Пожалуй, здесь справедлив вывод, что это скорей не результат стимулирования отрасли Белым домом, а экономическая реальность: сделка ОПЕК+ сдерживает добычу альянса, позволяет поддержать цену «бочки» на относительно комфортном уровне для экспортеров «черного золота». Но одновременно такое картельное сдерживание планки производства подталкивает к прогрессу североамериканскую сланцевую индустрию.

Прогнозы того, что Байден создаст проблемы сланцевой добыче, на поверку оказались несостоятельными. Равно как не случилось прорыва и в «зеленом» курсе Америки за четыре года его работы.  Трамп тоже не обещает поддержки альтернативной энергетике, желая сконцентрироваться на традиционной. Только вот американская электромобилизация может получить преференции: основатель производящего электрокары концерна Tesla Илон Маск — адепт нового лидера США, и рассчитывает на должность в его команде. Это учитывает рынок: фондовая капитализация автомобильной группы снова превысила $1 трлн. Ликуют и майнеры — цена биткоина обновляет рекорды с момента объявления Трампа победителем на выборах. Это результат его недавних заявлений о необходимости вывести США в лидеры в сфере криптовалют, создать стратегический запас биткоинов и назначить регуляторов, которые будут поддерживать цифровые активы.