На международном форуме в Москве, посвященном влиянию Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана на развитие бизнеса в формирующемся едином экономическом пространстве, премьер-министры всех этих стран высказали мнение о его богатых перспективах. Но напрашивается вопрос, не выходит ли значение этого события за пределы только экономических проблем, а если выходит (что почти очевидно), то насколько? Не просматриваются ли здесь надежды на возрождение некоего нового широкого и тесного союза государств на территории распавшейся в 90-х годах великой державы?

Без малого 20 лет назад Фонд Горбачева, только-только возникший, организовал "анализ политической ситуации в СНГ и возможных вариантов его будущего", в котором участвовали многие известные политологи, экономисты, социологи. Автору этих строк поручили обобщить экспертные оценки. Родившийся в результате документ в сокращенном варианте был опубликован в газете "Московские новости" (1 марта 1992 года) – как одна из первых работ фонда. Представляется интересным вернуться к этому материалу и посмотреть, что из прогнозов того времени оправдалось и что нет, а главное – не отыщется ли в этом прошлом некий ключ к пониманию сегодняшней ситуации.

Анализ с сегодняшней точки зрения представляется не только трезвым, но и достаточно смелым. "Содружество возникло на волне центробежных тенденций, не в результате устремлений к единству суверенных государственных образований, а, напротив, в процессе распада унитарного государства, обремененного исторически сложившимися напряженностями". Поэтому никто не сулил ему счастливого будущего. Пока, говорилось в документе, "не сложились ни независимые государства, ни Содружество…В целом возможности сохранения СНГ невелики. В лучшем случае ему отводится роль "ликвидационного комитета", который должен обеспечить цивилизованный развод". Но всё-таки предлагалось не бездействовать, а искать новые, соответствующие реальностям времени формы взаимодействия складывающихся государственных образований.

Эксперты подчеркивали противоположное действие факторов двух основных типов. Так называемые факторы "объективной государственности" должны были вроде бы работать на интеграцию. Среди них числили "геополитическое расположение страны, в силу которого после всех потрясений мы возвращались примерно к той же государственной организации территории и населения. Эта часть мира целостно или благоприятно для целостности организована самой природой". Далее отмечали "объективные предпосылки для единого экономического пространства", "смешение народов, значительные части которых оторвались от своих исконных земель". Эти факторы действуют и поныне, хотя в значительно меньшей степени, чем тогда.

Называли и то, о чём сейчас уже не имеет смысла говорить подробно, а именно – общий и трудно делимый капитал, который включал энергетику, транспорт, другие элементы союзного богатства, а также – единство армии, хотя отмечалось, что она может сыграть двоякую роль: консолидирующую – при сохранении единых стратегических сил, разрушительную – при внутренней конфронтации или превращении в самостоятельную, независимую от политических структур силу. Единой армии уже нет, но о возможной двоякой роли этого института, наверное, помнить стоит.

Представляется, что долговременно действующие факторы и интересы государств, теперь уже в основном сложившихся на территории бывшего Советского Союза, должны бы побуждать большинство из этих образований к взаимному сотрудничеству в тех или иных формах. Характерный пример – Грузия, экономика которой сильно пострадала от разрыва с Россией, а без наших энергетических ресурсов она вообще едва ли может обойтись. Россия, в свою очередь, заинтересована и в экономическом сотрудничестве и в том, чтобы иметь на Кавказе доброжелательного соседа.

По-своему интересен в этом смысле и пример прибалтийских государств, в частности Латвии, которые так мечтали о независимости, но пребывали в этом счастливом состоянии крайне малое время. Выяснилось, по сути, что полностью самостоятельно существовать они не могут, и они поторопились броситься в объятия европейских организаций, обязательства перед которыми, скажем, в экономической сфере оказались очень жесткими, связывающими покрепче прежних. Но почему же сотрудничество на территории бывшего Союза не развивалось и не развивается так, как это вроде бы соответствовало объективным условиям и интересам?

Анализ того времени привел его авторов к выводу, что все названные объективные факторы, побуждавшие к сотрудничеству и интеграции, все "рациональные доводы в пользу интеграции действуют слабо или совсем не действуют… Решающую роль играют субъективные факторы – политические действия и воля общественных сил, и, прежде всего людей, находящихся во властных структурах".

Отмечалось, что "в массовом сознании сложилось представление, будто из кризисной ямы народам легче выбираться в одиночку. Прежде всего, избавиться от тормозящего влияния наднационального центра и плыть к каким-то новым берегам – то ли на Запад, то ли на Восток". Известная "теорема Томаса", одного из видных американских социологов 30-х годов, гласит: "Если люди конструируют социальное пространство определенным образом, то эти конструкции реальны по своим последствиям". Так и случилось.

Более того, в аналитическом документе 90-х годов подчеркивалось, что государственность резко ослабла и в масштабах бывших республик. "На территории России, Украины, Молдовы и других ещё не сформировавшихся государств идет внутреннее движение народностей, стремящихся обособиться, создать собственные государственные образования". Теперь мы, конечно, добавили бы к этому перечню ту же Грузию. И далее – очень важный вывод: "Стремление многих крупных этносов к самостоятельности может слиться с перекройкой геополитической карты".

Обращение к документу почти двадцатилетней давности действительно помогает понять то, что происходит сейчас. Современные конфликты на территории бывшего Советского Союза имеют глубокие корни в прошлом, в частности или в особенности как раз в периоде распада этой державы. Надо сказать, что не оправдались к счастью самые худшие варианты из прогнозируемых, допускавшие острое военное противостояние новых государственных образований, даже войну всех против всех. Не оправдались и варианты, наиболее оптимистичные, предполагавшие, что СНГ станет зародышем нового государственного образования, во что, кстати, мало кто верил.

Можно даже радоваться, что обошлось без столь большой крови, которая кому-то виделась – и не без оснований. Но Чечня, Карабах, конфликты в Молдавии, в Грузии, а также и в Средней Азии стали всё же очень болезненными проявлениями накопившейся напряженности, повлекшими за собой значительные человеческие жертвы. И если оценивать их причины с позиций предложенной много лет назад констатации противоположно направленного действия двух типов факторов, то мы снова будем вынуждены констатировать, что ничего от ума, от рационального в этих конфликтах нет. Они обусловлены субъективными факторами, прежде всего – амбициями элит, хотя последние, к сожалению, заражают национализмом и агрессией достаточно широкие народные массы. Они результат "дурацких", если воспользоваться словами президента Путина, решений, а не "ошибочек", как определил причины начала военных действий в Чечне президент Ельцин. Первое определение мне представляется более подходящим и по сути и по эмоциональной окраске.

В этом смысле – исторических корней и субъективных предпосылок – нынешние конфликты имеют много общего. Но едва ли самое плодотворное искать в них общее в смысле неких внешних причин, при всём понимании глубоких взаимосвязей в современном мире, тем более – в смысле чьих-то спланированных действий, единого управления "дестабилизацией". Согласен с теми, кто в этом смысле видит мало общего в событиях, происходящих в различных "горячих точках" на территории нашей бывшей великой державы, считает, что каждый конфликт самостоятелен, обусловлен собственными конкретными обстоятельствами. Только такой подход и видение истинных причин "дестабилизации" способен помочь смягчению результатов возникающих противостояний.

С этой же точки зрения – огромного значения субъективного фактора, активности или пассивности наших действий, роли в них разумного, рационального и эмоционального начал – я рассматривал бы и будущее в обустройстве нашей бывшей общей территории, характер и направление развития взаимоотношений наших народов и государств. В этом смысле трудно, на мой взгляд, переоценить только что свершенные крупные шаги в создании единого Таможенного союза пока лишь трех стран – России, Белоруссии и Казахстана. Нет, это, конечно, не возрождение Советского союза – ни по масштабам, ни по конфигурации, ни по существу и характеру межнациональных, межгосударственных отношений.

Но примечательны оценки, высказанные на конференции "От Таможенного союза к Единому экономическому пространству: интересы бизнеса". Владимир Путин подчеркнул, что завершившееся 1 июля текущего года формирование единого таможенного пространства, единой таможенной территории – знаменательное событие. "На границах между нашими тремя государствами сняты таможенные посты, - сказал премьер-министр.- И это не просто техническая, формальная отмена административных процедур. По существу, впервые за все годы после развала Советского Союза сделан первый реальный шаг к восстановлению естественных экономических и торговых связей на постсоветском пространстве".

Уже с 1 января 2012 года должно заработать единое экономическое пространство. Наряду со свободным передвижением товаров оно подразумевает также свободу движения капиталов, услуг и рабочей силы. Причём каждая компания, зарегистрированная в любом из государств ЕЭП, будет фактически пользоваться всеми преимуществами отечественного производителя, то есть будет пользоваться, по сути, национальным режимом.

Россия, Казахстан и Белоруссия уже начали пожинать плоды от образования Таможенного союза. Объём товарооборота между ними по итогам четырёх месяцев нынешнего года вырос более чем на 43 процента. "Эта цифра очень показательна, очень прилична. В результате снятия барьеров, затруднявших взаимную торговлю, образуется ёмкий растущий общий рынок с более чем 165 миллионами потенциальных покупателей", - отметил глава российского правительства, обращаясь к представителям деловых кругов трёх стран.

Кроме того, с 1 января 2012 года в полном формате заработает Суд ЕврАзЭС, в который смогут обращаться не только государства, но и хозяйствующие субъекты, участники экономической деятельности. "Мы думали над тем, - говорил премьер, - как придать ему действительно наднациональный и сильный статус. Это будет касаться и процедур, и правил, и уровня заработной платы судей".

В целом в союзе будет последовательно усиливаться роль наднациональных структур, которым делегируются значительные полномочия. Однако подчеркивалось, что необходимо избежать того, что произошло в какой-то степени в Европейском сообществе - чтобы национальная бюрократия замещалась наднациональной или, ещё хуже того, чтобы возник дополнительный пресс со стороны наднациональных органов.

Снимая барьеры внутри Таможенного союза, Москва, Минск и Астана не собираются возводить их на внешней границе ТС. "Напротив, главная задача заключается в том, чтобы за счёт объединения усилий наших государств все наши страны смогли более эффективно и гармонично интегрироваться в глобальную экономику – именно интегрироваться, а не отгораживаться от неё", - подчеркнул наш премьер-министр.

Переговоры по этому поводу уже идут с Европейской ассоциацией свободной торговли, а в перспективе планируется начать консультации о формировании зоны свободной торговли со странами ЕС. По словам Владимира Путина, "это непростая задача, но вместе в рамках ЕЭП мы сможем решить её гораздо эффективнее, с большей выгодой для России, Белоруссии и Казахстана, чем в одиночку".

В повестке форума АТЭС, который в будущем году должен пройти во Владивостоке, значительное место займут темы либерализации торговли, снятия барьеров на пути экономического сотрудничества. В этой работе Россия будет действовать в интересах всех партнёров по Таможенному союзу, продвигать общие согласованные интересы. Реализация намеченных мер, по сути, должна изменить конфигурацию всего евразийского пространства. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев высказал мысль о том, что вслед за сложившимся уже альянсом и единым экономическим пространством следует создать некий аналог ЕС – Евразийский экономический союз. "Словом, мы стремимся к тому, чтобы Таможенный союз, а затем и единое экономическое пространство вписались в глобальные экономические процессы и играли активную роль в формировании региональной и международной повестки дня".

Преждевременно было бы говорить о воссоздании на территории Советского Союза нового столь же масштабного государства. Для этого потребовалось бы, как минимум, общественное осознание собственных экономических интересов каждой страны как части интересов такого государства, но главное, пожалуй, - наличие и четкое выражение единой политической воли. Этого пока просто нет. Но нельзя не замечать и тенденций какого-то более плодотворного и тесного сотрудничества стран и народов, живущих на бывшей общей территории - как бы ни были велики и труднопреодолимы препятствия к такому сотрудничеству.