Обернувшийся девятилетней войной, ввод советских войск в Афганистан во многом предопределил дальнейшую судьбу этой страны. Отголоски той войны слышны до сих пор. До сих пор не смолкают и споры о том: было ли решение на ввод правильным или ошибочным. Вопрос вечный.

Решение на ввод давалось непросто. Размежевание позиций было и в Политбюро, и в созданной по такому случаю комиссии ЦК КПСС по Афганистану, и в военно-силовой среде, позиция которой была определяющей.

По словам участников, у министра обороны Устинова и начальника Генштаба Огаркова были по две папки - одна синяя, с аргументами против ввода войск, вторая красная - с аргументами за ввод войск. Баланс аргументов был близок к нейтральному. Маршал Устинов неодобрительно относился к позиции Генштаба не вводить войска. Его поддерживал и председатель КГБ Юрий Андропов. Покажется удивительным, но даже специальный представитель Андропова в Кабуле выступил в поддержку позиции Генштаба, то есть против ввода.

Чем аргументировал Генштаб свою позицию? Первое: появление в Афганистане советских войск усилит гражданский конфликт, который уже разрастается. Второе: национальная армия Афганистана в тот момент была в состоянии воевать самостоятельно, так что не было острой необходимости в помощи извне. Третье: появление советских войск в Афганистане неминуемо приведет к тому, что они станут на первые позиции, в то время как афганские войска отойдут на вторые роли. И все это кончится тем, что военное присутствие Советского Союза в Афганистане только усилит изоляцию страны и международную напряженность вокруг неё. Что, собственно, и произошло.

Тем не менее, аргументы "за" всё же перевесили. В чём же дело? Начальник Генштаба Николай Огарков, бросив в тот памятный день папку на стол и сказав своему Ахромееву: всё, мы проиграли, заметил, что главным аргументом в пользу ввода могла стать только непредсказуемость Хафизуллы Амина как политика.

Противники ввода войск не смогли ответить на один простой вопрос: если не вводить, то, что тогда делать - уходить?

Впервые о возможном вводе войск заговорили в декабре 1978 года, в ходе визита Тараки и Амина в Москву. Тогда Брежнев сразу же в категоричной форме исключил любые варианты ввода советских войск в Афганистан. К этому вопросу пришлось вернуться в марте 1979 года, когда в Герате, в ходе мятежа, на сторону мятежников перешла дивизия. Но и тогда Брежнев выступил против ввода. Переломный момент наступил в сентябре 79-го, уже после прихода к власти Хафизуллы Амина.

Ввод советских войск в Афганистан следует рассматривать, в первую очередь, как попытку Советского Союза спасти ситуацию в стране. Чтобы лучше понять, почему "красная" папка перевесила "синюю", следует вспомнить степень вовлеченности "шурави" (т.е. СССР) в афганскую проблему после Саурской революции. Только в 1978 году, сразу же после революции, было заключено около трех десятков соглашений о расширении экономического и технического сотрудничества. Нами было начато строительство более 60-ти различных проектов в дополнение к тем 80-ти, которые мы уже построили или все ещё строили.

Общее число советских советников и специалистов в Афганистане в 1979 году перевалило за 5 с половиной тысяч. На помощи Советского Союза держалась афганская экономика вместе с государственной структурой, наши советники были представлены во всех госструктурах и особенно в армии и полиции. Взвешивая все "за" и "против", мы решали вопрос принципиальный - оставаться в Афганистане или уходить? Чтобы остаться, была необходима элементарная безопасность, которую афганская армия и полиция уже не могли к тому времени обеспечить собственными силами.

Неизбежность гражданской войны в Афганистане становилась очевидной. К концу 1979 года в стране боевые действия шли уже в 18 из 26 провинций. К этому необходимо добавить отношение к афганским событиям Ирана, к тому времени уже "исламского", а также Пакистана. Отношение было крайне недоброжелательное, а часто и откровенно враждебное. На территории обеих стран уже в то время создавались многочисленные базы и лагеря "моджахедов".

Естественно, вводя войска, Советский Союз отстаивал и свои собственные интересы. По-другому и быть не могло. Мы не хотели уступать кому-то Афганистан. В Москве обоснованно опасались, что геополитическая исключительность Афганистана может быть использована против Советского Союза его оппонентами тех времён "холодной войны". На Смоленской площади ещё свежи были в памяти попытки США втянуть Афганистан в различные военно-политические блоки.

Были и другие мотивации, но все они были вторичны. Главным оставалось - если не ввести войска в Афганистан, то оттуда придется уйти, и ситуация для самого Афганистана тогда неизбежно обернется катастрофой.

Катастрофа, впрочем, все же произошла. Но уже потом, в 1992 году, через 3 года после ухода советских войск, когда к власти пришли главные оппоненты "шурави" - моджахеды. Приход Советской Армии не ликвидировал саму возможность скатывания Афганистана к полномасштабной гражданской войне, а лишь отсрочил её на 13 лет.

А была ли вообще возможность избежать развития внутриафганского конфликта по наихудшему сценарию? Тоже вечный вопрос.

Относительно недавно, в Кабуле, водитель, безработный, кое-как подрабатывающий для своей семьи извозом, заметил: "Так ты значит из тех шурави? А у меня отец был моджахед. Погиб в войне с вами. Был бы жив – сказал бы ему: не с теми ты воевал..."

На мой вопрос: а с кем надо было воевать? Американцев и НАТО тогда еще не было. Он ответил: "С моджахедами".

Источник: ИнфоРос