Кризис в китайско-японских отношениях, разразившийся 10 сентября 2012 года после решения Токио выкупить у частного японского лица острова Сенкаку (кит. – Дяоюйдао), над которыми Страна восходящего солнца в настоящее время осуществляет административный контроль, но которые оспариваются Китаем (причём, и Пекином, и Тайбэем одновременно), естественно, оказался в центре международного внимания.

Прошло два месяца, но вспыхнувший очаг конфликта, невзирая на интенсивные дипломатические усилия, похоже, далёк от затухания. Подтверждением тому могут служить недавние события. Четыре судна ВМС КНР 30 октября в очередной раз вошли в 12-мильную зону вокруг этих необитаемых островов, где встретились с судами японской береговой охраны. В ходе обмена посланиями средствами сигнальной связи представители ВМС обеих стран энергично утверждали, что находятся в собственных территориальных водах и жёстко требовали от другой стороны срочно их покинуть.

Днём позже вице-президент Военной Академии Национально-освободительной армии Китая генерал-лейтенант Жень Хайгуань на конференции высокопоставленных представителей военных ведомств в Австралии употребил сильные выражения, напоминая о милитаристском прошлом Японии, назвав её государством уже однажды бывшим «фашистским» и бомбившим австралийский город Дарвин. Западные наблюдатели усмотрели в этом эскалацию националистической конфронтационной риторики, преднамеренный резкий выпад в адрес Токио, отражающий высокий накал антияпонских настроений в Пекине.

Продолжающееся развитие конфликтной ситуации в отношениях между двумя непосредственными соседями России, представляющими собой вторую (КНР) и третью (Япония) экономики мира, заставляет нас вновь вернуться к этой теме, попытаться глубже понять позиции, аргументы и требования каждой из сторон.

Позиции конфликтующих сторон

Позиция Японии вкратце выглядит следующим образом:

- Острова Сенкаку по праву принадлежат ей с 1895 года. Ряд японских исследователей указывает на полное отсутствие исторического «бэкграунда» этой проблемы, признаваемого за территориальными спорами с Россией (Южно-Курильские острова) и Кореей (острова Токто - Такэсима). То есть, по их мнению, китайцы просто выдумали эту проблему. Острова эти в тот момент были необитаемыми и ничейными. Все доводы, выдвигаемые Пекином и Тайбэем в качестве «так называемых исторических, географических, геологических и других оснований» отвергаются как недостаточные для подтверждения притязаний Китая на данные острова.

- Географически острова Сенкаку входят в архипелаг Нансей, принадлежащий Японии, а не в состав Пескадорских островов, переданных Японии цинским Китаем вместе с Тайванем после поражения в японо-китайской войне 1894 -1895 годов.

- Эти острова в соответствии с сан-францисским мирным договором 1950 года были переданы под управление США, использовавшими их как военный полигон, и возвращены Японии вместе с Окинавой в 1971 году.

- Пекин (так же, как и Тайбэй) не предъявлял претензий на эти острова до середины 70-х годов и начал выдвигать свои притязания только после того, как в 1968 году под эгидой ООН было осуществлено академическое исследование, указавшее на возможность наличия нефтяных ресурсов в Восточно-Китайском море.

- В 2012 году правительство Японии приняло решение о национализации островов Сенкаку исключительно в стремлении не допустить обострения отношений с Китаем по этому вопросу. Это решение было до определённой степени вынужденным с целью упредить планы известного своими ультранационалистическими взглядами мэра Токио Синтаро Исихара, заявившего в апреле о намерении столичных властей выкупить эти острова, осуществить на них масштабное строительство с тем, чтобы окончательно лишить Китай каких-либо надежд на возвращение спорных территорий. Однако Пекин не оценил добрую волю правительства Японии и, более того, не способствует доведению до сведения населения своей страны этого факта.

Основываясь на подобного рода доводах, многие японские эксперты утверждают, что нынешний кризис в двусторонних отношениях, не имеющий реальной основы, стал проявлением незрелости политической элиты Китая. По их логике КНР в результате бурного экономического роста последних десятилетий стремительно ворвалась на мировой Олимп, но её руководство ещё не усвоило правила игры и поведения, принятые среди мировых лидеров и поэтому допускает неадекватную непропорциональную реакцию на локальные кризисы и шероховатости, возникающие порой между странами. Другой причиной жёстких действий китайских властей называется стремление последних сплотить вокруг себя население на националистической основе и решить таким образом ряд внутриполитических задач.

Позиция КНР, естественно, выглядит совершенно иначе:

- Пекин утверждает, что острова Дяоюйдао входили в состав Китая, начиная с периода династии Мин (то есть, с 1368 года), чему свидетельствуют многочисленные указания в документах империи Мин и сменившей её в 1644 года династии Цин.

- Острова были захвачены Японией в 1895 году в результате войны, что лишает основания тезис Токио об их «законном» приобретении.

- Согласно решениям государств победителей во Второй мировой войне, конкретно – Каирской (1943 год), Ялтинской и Потсдамской (1945 год) конференций, Япония лишилась всех территорий, захваченных силой, и должна была вернуть Китаю Тайвань и относящиеся к нему другие острова, включая Дяоюйдао.

- КНР стала поднимать вопрос о возвращении островов, начиная с 1972 года, не потому что вокруг них к тому времени была найдена нефть, а потому что США в 1971 году, фактически нарушая договорённости по послевоенному устройству мира и вопреки решениям Каирской конференции, передали их не законному владельцу – Китаю, а Японии (при этом Вашингтон вернул Токио лишь право осуществления административного контроля).

- Тезис о стремлении правительства Японии путём национализации островов в сентябре 2012 года смягчить негативные последствия и не допустить их приобретения столичной мэрией, неубедителен и представляются не более чем уловкой. Тот факт, что кризис был инспирирован националистическими кругами, мало что изменяет. Правые националисты – тоже представители Японии. «Купля – продажа» китайских территорий неприемлема для Пекина. В ходе саммита АТЭС во Владивостоке 9 сентября китайская делегация официально довела до сведения японских партнёров эту позицию, но на следующий день Токио объявил о покупке островов Сенкаку. Таким образом, в «сухом остатке», очевидно, что именно японская сторона пошла на изменение «статус-кво» в данном вопросе, спровоцировавшее кризис в двусторонних отношениях.

- В сложившейся тупиковой ситуации Пекин предложил Токио начать переговоры по совместному управлению островами. Но ответа от японской стороны пока не последовало.

Тайвань тоже не дремлет

Уместно упомянуть и об усилиях Тайваня, который не намерен оставаться сторонним наблюдателем. Напомним, что Китайская республика на Тайване также считает острова Дяоюйдао китайскими, но своими. Ведь именно гоминдановскому правительству Китая союзные державы в 1943 году в Каире обещали вернуть и сам Тайвань, и Дяоюйдао.

Решив проводить свои протестные акции отдельно от Пекина, Тайбэй развернул широкую деятельность по отстаиванию суверенитета КР на Тайване над архипелагом Дяоюйдао и свободы рыболовства в его водах. Одной из наиболее сильных демонстраций стало плавание флотилии из 75 рыболовецких шхун с 300 рыбаками на борту под прикрытием 10 кораблей береговой охраны на расстоянии двух миль от островов 24 сентября, в ходе которого тайваньские моряки обменивались залпами из водяных пушек с японскими патрульными кораблями и передавали им сигналы с требованиями покинуть тайваньские территориальные воды. Нынешний президент Тайваня Ма Инцзю, достигший прогресса в налаживании сотрудничества с КНР, считается также признанным авторитетом в области морского права, в течение ряда лет разрабатывал юридические и иные аспекты проблемы и предлагал, в том числе, передать этот вопрос в Международный суд ООН (эта идея была отвергнута Токио). Тайбэй в числе прочих выдвигает и геологические аргументы, утверждая, что спорные острова, как и Тайвань, являются вершинами одного и того же подводного горного хребта.

Президент Ма Инцзю 5 августа выдвинул «Мирную инициативу по урегулированию споров в Восточно-китайском море (ВКМ)». Исходя из того, что, однозначно встав на сторону одного из оппонентов, США утратили возможность выступать в качестве посредника между Пекином и Токио, тайваньские представители полагают, что план их президента весьма своевременен, способен позволить обеим конфликтующим сторонам отойти от непримиримых позиций без «потери лица», может быть благосклонно воспринят во всех трех столицах, включая Вашингтон.

Программа Ма Инцзю основывается на идее о том, что «если суверенитет разделить невозможно, могут быть разделены ресурсы». Инициатива мирного урегулирования состоит из пяти пунктов: всеобщая сдержанность; сосредоточенность на диалоге, а не разногласиях; приверженность нормам международного права и мирному решению конфликта; стремление к консенсусу и выработке кодекса поведения в ВКМ; создание механизма сотрудничества в ВКМ.

Предусматривается также пошаговость действий. Первый этап: отказ от полемики по территориальному вопросу и переход к конструктивному диалогу. Второй этап: разделение морских ресурсов посредством их совместного освоения. В долгосрочной перспективе предусматривается переход от параллельных двухсторонних переговоров (Тайвань-Япония, Тайвань-КНР, Япония-КНР) к трехсторонним переговорам.

Насколько нам известно, в экспертных кругах КНР и Японии этот план вызвал интерес и позитивный отклик, но официальной его оценки и реакции со стороны Пекина и Токио пока не последовало.

Новое измерение противостояния КНР - США

Несомненно, что в сложившейся ситуации Пекин более всего тревожат сильные подозрения относительно того, что за нынешним обострением спора вокруг островов «маячит тень США». Среди китайского руководства крепнет убеждённость, что первопричиной этой и других неурядиц, антикитайских выпадов ряда соседних стран последнего времени, является принятая на вооружение администрацией Барака Обамы два года назад доктрина «возвращения в Азию», которую в Белом доме называют также «ребалансированием» ситуации в АТР. Китайские же стратеги воспринимают этот подход, как американское контрнаступление, призванное сдержать «мирное возвышение» Китая.

На саммите АТЭС в Гонолулу в 2011 году Госсекретарь США Хиллари Клинтон твёрдо заявила, что «мы возвращаемся в Азию не для того, чтобы восстановить свои позиции, а для того, чтобы осуществлять и продолжать лидерство и руководство». Вашингтон в качестве одного из важных инструментов реализации этой стратегии выбрал существовавший в регионе, в числе многих других, формат экономического взаимодействия – «транстихоокеанское партнёрство» (ТПП), с тем, чтобы его расширить, возглавить и использовать в качестве альтернативы продвигаемой Китаем платформы внутрирегионального сотрудничества (без внерегиональных игроков, включая США) в виде АСЕАН + 3 (КНР, Япония, РК) и самого трёхстороннего форума (в мае 2012 года в Пекине состоялся пятый саммит дальневосточной тройки).

США решительно взялись за реализацию своего проекта, с целью преобразовать ТПП в формальную, связанную чёткими взаимными обязательствами и решениями, эффективную международную организацию, которая, с одной стороны, выгодно отличалась бы от не более чем «дискуссионного клуба» в лице АТЭС, или не очень действенной, в силу функционирования на основе принципа консенсуса, АСЕАН, а с другой стороны, вовлекая в свой состав государства, объединённые демократическими ценностями, стала бы антитезой авторитарным режимам региона, прежде всего, естественно, КНР. Сейчас в состав ТПП входят 9 государств: Бруней, Чили, Новая Зеландия, Австралия, Сингапур, Малайзия, Перу, Вьетнам и США. Япония размышляет о присоединении.

Конечно, не осталась забытой и военная составляющая стратегии «ребалансирования». В регион передислоцируются дополнительные соединения ВМС (наибольшее число авианосных соединений теперь базируется на Тихом, а не Атлантическом океане) и ВВС США. На севере Австралии в районе города Дарвин, строится новая база американских морских пехотинцев.

В этих условиях, по мнению китайских аналитиков, ободрились и активизировались «затаившиеся» региональные оппоненты Пекина, почувствовавшие явную или косвенную поддержку США и старающиеся добиваться выгод для себя, решить собственные задачи за счёт Китая. Так, описанные выше недружелюбные действия Токио выглядят отнюдь не изолированным фактом, а «звеном общей цепи» аналогичных шагов, произошедших только в этом году: 10 апреля филиппинские власти задержали китайских рыбаков, 21 июня Вьетнам принял новый морской закон, ущемляющий интересы Пекина. Эти и другие конфликтные ситуации, возникшие в последние два года по периметру границ Китая, представляются его руководству прямым следствием стратегии «американского контрнаступления».

В случае с кризисом вокруг островов Дяоюйдао в Пекине уверены, что Токио не пошёл бы на нарушение состояния статус-кво, если бы не чувствовал за спиной твёрдую поддержку могущественного союзника. Некоторые китайские эксперты не исключают даже возможность и координации действий Вашингтона и Токио в этом вопросе. Что бы то ни было, но Белый дом однозначно поддержал своего ключевого восточноазиатского союзника в данном споре, заверив, что в случае дальнейшей эскалации конфликта он окажет военную помощь в рамках двустороннего договора безопасности. В качестве подтверждения серьезности своих обещаний Пентагон принял решение использовать свои наиболее современные беспилотные летательные аппараты-разведчики («дроны»), размещенные на Гуаме, для постоянного наблюдения за китайской активностью вокруг спорных островов.

В этих условиях Пекин последовательно призывает Вашингтон не эксплуатировать в своих интересах существующие в АТР конфликтные ситуации и не допускать, чтобы местные силы использовали США для решения собственных задач. Только так, по мнению китайских руководителей, возможно предотвратить дальнейшее осложнение как региональной ситуации, так и китайско-американских отношений.