По итогам сентябрьского саммита ШОС, прошедшего в таджикской столице, участники подписали новую Душанбинскую декларацию, обозначив в ней основные проблемы и задачи, стоящие перед организацией. Какие цели ставит организации? Каким проблемам уделяется особое внимание? Каково будущее организации, учитывая трудности, с которыми сталкиваются страны региона?

Ситуацию комментирует Владимир Захаров, бывший заместитель генерального секретаря ШОС, старший преподаватель Школы востоковедения Высшей школы экономики, - в беседе с Марией Гуровой.

Каковы основные итоги состоявшегося саммита ШОС, в чем его политическое значение? Какие ключевые решения были приняты в ходе встречи лидеров стран-участниц Организации и чем вообще примечательна Душанбинская декларация?

В.З. - На фоне сложного глобального ландшафта саммит ШОС 12 сентября 2014 года прошел в штатном режиме. Выдержаны традиционные протокольно-организационные параметры: присутствовали все главы государств-членов, руководители стран-наблюдателей (за исключением Индии и Пакистана, которые были представлены лицами, отвечающими за внешнюю политику), главы партнерских международных организаций. В качестве почетного гостя на саммит прибыл президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов.

Особый смысл имел, конечно, ряд двусторонних встреч между лидерами центральноазиатских стран, проведенных "на полях" заседания глав государств-членов ШОС. Подчеркнуто дружеский характер имели встречи Эмомали Рахмона с Исламом Каримовым и с Алмазбеком Атамбаевым, что показывает их общую обеспокоенность эскалацией территориально-этнических проблем в регионе. Это взаимопонимание - плод многосторонних усилий в рамках ШОС.

Владимир Путин, "опутанный тенетами западных санкций", в Душанбе оказался в атмосфере добросердечия, среди друзей и партнеров, заинтересованных не только в продвижении многопрофильного сотрудничества в рамках ШОС, но и в укреплении разноплановых отношений с Россией. Здесь важно заметить, что внутри ШОС по-прежнему сохраняется понимание того, что наша страна выполняет роль локомотива в общем развитии ШОС, генератора новых идей. Неслучайно проект Среднесрочной стратегии развития ШОС до 2025 года, который, как ожидается, будет принят в будущем году, на саммите в Уфе, был разработан российской стороной и передан партнерам на рассмотрение.

В Душанбе, в многостороннем и двусторонних форматах, состоялся обмен мнениями по важнейшим региональным и международным вопросам, в том числе, по ситуации в Афганистане, в странах Ближнего Востока, Северной Африки и других прилегающих к пространству ШОС регионах, в частности, речь шла и об украинском кризисе. К сожалению, острота дискуссий не нашла адекватного отражения в бюрократически сухих документах встречи. Это касается, прежде всего, ситуации на Украине, в Ираке и Сирии.

Скупые строки Душанбинской декларации и Информационного коммюнике лишь отчасти отражают общий настрой участников встречи в пользу плотной координации усилий по обеспечению безопасности, поскольку терроризм, сепаратизм, экстремизм, незаконный оборот наркотиков, психотропных веществ и их прекурсоров, трансграничная организованная преступность и киберугрозы по-прежнему оказывают негативное влияние на стабильность в регионе ШОС.

Впереди вывод войск западной коалиции из Афганистана, и дальше, как было заявлено, их миссия под названием "Решительная поддержка" не будет боевой, а позиционируется только как помощь в подготовке национальных вооруженных сил. Между тем на нынешний кабульский режим агрессивно наступает непримиримая талибская оппозиция.

А что говорится на этот счет в Душанбинской декларации?

В.З. - Предельно лаконичный пассаж Душанбинской декларации по Афганистану не содержит предсказуемой позиции ШОС на случай резкого ухудшения обстановки в стране. Нет и авансов со стороны Организации на предмет оказания помощи Афганистану. Значит, она и впредь будет предоставляться исключительно на двусторонней основе. Организация лишь сигнализирует свою решимость действовать строго в соответствии с решениями ООН. Следует ожидать, что и позиции государств-членов по разным аспектам афганского урегулирования будут разновекторными. Можно лишь надеяться, что по мере приближения "часа Х" на афганском направлении диалог внутри ШОС станет более плотным, а решения – более конкретными, в зависимости от возрастания опасности для отдельных государств-членов или для Организации в целом. И здесь глубоко символичным становится факт присутствия на саммите главы туркменского государства, которое, несмотря на свой "нейтралитет по всем горизонтам" уже начинает испытывать разноплановый прессинг со стороны талибов.

Думается, что в год российского председательства в ШОС удастся довести до реализации выдвинутой Россией в 2012 году инициативы создания на базе Региональной антитеррористической структуры в Ташкенте универсального центра, который объединит функции по борьбе с терроризмом, незаконным оборотом оружия и наркотиков, организованной преступностью и информационными угрозами.

Душанбинский саммит можно назвать прелюдией российского председательства в ШОС...

В.З. - Именно так. Не сомневаюсь в его успешности в плане реализации масштабных протокольных и организационных мероприятий. Главная же цель состоит в решении крайне важных политических и экономических задач и в способности России наметить вектор развития ШОС. В дипломатическом плане играть придется на многих досках, аргументированно убеждая партнеров, что в выигрыше будут все игроки ШОС. В Кремле было объявлено, что перешедшее к России председательство будет отмечено расширением состава членов ШОС.

Каковы шансы на принятие в организацию Индии и Пакистана? Не породит ли это новые политические споры и не приведет ли этот шаг к "размыванию" единства организации?

В.З. - Примечательным, на мой взгляд, стал неожиданный для многих экспертов, но хорошо просчитанный россиянами и китайцами информационный вброс о том, что на саммите в Уфе возможно повышение статуса Индии и Пакистана до полноправных "государств-членов". Тем более, что на Душанбинском саммите были утверждены Порядок предоставления статуса государства-члена ШОС и новая редакция типового Меморандума об обязательствах государства-заявителя в целях получения статуса государства-члена.

В этой связи можно сделать три предварительных вывода. Во-первых, многолетние усилия российской дипломатии по формированию новой архитектуры безопасности в Азии уже приносят первые плоды. Ни для кого не секрет, что Россия использовала весь свой авторитет, чтобы убедить китайских и индийских партнеров в стратегической целесообразности построить трехстороннюю политическую конструкцию. Недаром пятнадцать лет назад был создан такой формат, как РИК (Россия — Индия — Китай), в рамках которого были обозначены политические и практические направления сотрудничества. Судьба этого проекта теперь может воплотиться в формате ШОС.

Во-вторых, согласие китайцев на прием в ШОС Индии свидетельствует о том, что произошли тектонические сдвиги в рамках сложных китайско-индийских отношений, прежде всего это касается перспектив решения двусторонних погранично-территориальных проблем и всего сложного комплекса связей в политической и экономической сферах. Итогом этого процесса становится рост доверия между двумя крупнейшими азиатскими державами, прежде всего, в плане понимания ими необходимости скорейшего разбора политических завалов и недопустимости вмешательства в дела друг друга.

В-третьих, в Азии, как и во всем мире, происходит существенное изменение баланса сил за счет укрепления потенциалов России, Китая, Индии. Складываются новые центры притяжения, в результате формирования которых видоизменяются политические и экономические связи. Это в определенной мере касается и Пакистана, вынужденного адаптироваться под своего пекинского "всепогодного" друга (при одновременном дистанцировании от Вашингтона). Думается, что и здесь найдет свое приложение китайская идея создания Экономического пояса Шелкового пути, которая работает в том числе и против политических и экономических интересов США в регионе.

Согласен, что вхождение в ШОС Индии и Пакистана потребует значительных усилий от всех сторон, в том числе и в плане организационного обновления Организации. При условии сохранения нынешнего жесткого консенсусного принципа принятия решений может быть значительно осложнен процесс сближения позиций сторон и выработки компромиссных решений. Следует также принять во внимание, что у каждого из этих государств отличная от стран ШОС дипломатическая служба, построенная по английским стандартам. Придется менять структуру управления ШОС, вводить третий рабочий язык, менять характер подготовки кадров, пересматривать штатное расписание и т.д.

Идея формирования мощной региональной организации многопрофильного сотрудничества потребует полного напряжения интеллектуальных, финансовых и организационных усилий, а также критического осмысления опыта ЕС и АСЕАН. И это, в свою очередь, будет необходима соответствующая адаптации разрабатываемой сегодня Среднесрочной стратегии развития ШОС. Неминуемо встанут на повестку дня задачи политической и экономической интеграции.

Удалось ли добиться прогресса по вопросу о запуске механизма финансирования инвестиционных проектов ШОС? Как Вы оцениваете перспективы учреждения Банка ШОС, и какое место он может занять в мировой финансовой системе?

В.З. - Главы государств дали поручения продолжить усилия в целях скорейшего завершения работы по изучению вопросов создания Фонда развития (Специального счета) ШОС и Банка развития ШОС. Но здесь у России есть очевидные трудности, поскольку она уже заявила о своем участии в создании соответствующих банков в рамках Евразийского экономического союза и БРИКС, что потребует значительной финансовой нагрузки.

Одновременно не хотелось бы никаких паллиативных решений по созданию суррогатных финансовых схем, которые могли бы свидетельствовать о легковесности предложений сторон и были бы способны завести такое важное дело в тупик. При этом хочу отметить, что в этом вопросе прогресс крайне важен для центральноазиатских государств, которые пока связывают свое социально-экономическое развитие в основном с финансово-кредитными возможностями ШОС и ее отдельных членов.

Хотел бы также обратить внимание и на то, что в документах саммита прямо говорится о том, что «основная нагрузка в вопросах развитие делового, торгового и инвестиционного сотрудничества на пространстве Организации принадлежит взаимодействию деловых и финансовых кругов государств-членов ШОС, Деловому совету ШОС и Межбанковскому объединению ШОС…». Таким образом, главы государств-членов как бы предлагают бизнесу и банкам самим активней брать на себя решение экономических и финансово-кредитных проблем развития.

Очень не хотелось бы, чтобы на практике это выглядело как самоустранение государственных ведомств от решения такой важной и политически мотивированной задачи. Пока интерес бизнеса к проектной деятельности в рамках ШОС не стал очевидным для всех. Выход вижу в том, чтобы госструктуры реально смогли разработать и предложить деловым и финансовым кругам интересные условия участия в проектах ШОС.

Источник: портал Российского совета по международным делам