Период после вывода в 2015 году из Афганистана основной части западного воинского контингента не привел к осуществлению слабой надежды на то, что власти страны могут самостоятельно справиться со сложными задачами стабилизации обстановки и обеспечения мира в стране. Основой этого мог бы стать диалог с вооруженной оппозицией, но Кабулу не удалось установить его.

Слабость "посткарзаевского" правительства национального единства и его силовых структур усугублялась затяжным экономическим кризисом. Дело в том, что Кабул продолжает ориентироваться, прежде всего, на массированную внешнюю помощь, тогда как основой экономики ИРА остается выращивание и нелегальное распространение наркотиков.

Независимые эксперты признают также, что вооруженные силы ИРА, хотя и оснащены значительно лучше талибов, все же не способны серьезно противостоять им. Смерть в прошлом году муллы Омара привела к дальнейшей фрагментации Движения, а его преемнику мулле Мансуру лишь чудом удалось избежать фатального покушения на его жизнь. При этом отличительная особенность новой ситуации - общий рост вооруженной активности талибов вне зависимости от сезонных перепадов. Прошлый год ознаменовался также значительным укреплением на афганской территории позиций т.н. "Исламского государства". Сегодня его силы охватывают ряд районов не только на востоке и юго-востоке страны, но и некоторые северные территории.

Наиболее тревожна обстановка на афгано-таджикском и афгано-туркменском направлениях. На этом фоне набирает обороты противостояние между боевиками движения "Талибан" и "игиловцами", которые используют внутренние противоречия между табибами для перевербовки боевиков в свои ряды.

Совершенно очевидно, что при любом возможном развитии ситуации в Афганистане, от сохранения нынешней власти - до перехода правления в руки религиозно-радикальных и экстремистских кругов, реальное разрешение проблем страны возможно только на основе внутринационального консенсуса. Причем круг тех, кто должен договариваться, расширяется: сегодня в него входят не только многочисленные традиционные элиты, но и зарождающиеся новые, представленные региональными авторитетами и главарями разномастной вооруженной оппозиции. Достичь консенсуса в такой ситуации весьма непросто. Взаимная настороженность и недоверие в среде местных элит, перманентная война всех против всех и т.п. – далеко не лучший фон для поисков решений.

Одна из главных задач действующего правительства - запуск переговоров с талибами. Энергичное внешнеполитическое маневрирование Кабула (в том числе и по налаживанию диалога с Исламабадом) привело к проведению двух раундов переговоров, которые стали возможными при активных усилиях Китая и Пакистана, а также при поддержке США. Однако лишь начавшись, переговоры зашли в тупик, поскольку стороны оказались не готовы отступить от своих предварительных требований. Кабул выступает за то, чтобы талибы уважали конституцию страны и сложили оружие, а те, в свою очередь, требуют вывода иностранных войск, освобождения из тюрем своих заключенных и снятия санкций ООН против лидеров радикального движения "Талибан".

Чтобы усилить внешнее давление на талибов, по инициативе Исламабада был расширен, за счет Китая, существовавший ранее координационный механизм (Пакистан, США, Афганистан). Пекин, надо заметить проявляет все больший интерес к афганским делам. Образовавшийся "квартет", главным образом, занимается выработкой формул, приемлемых для возобновления диалога между враждующими сторонами. При этом у четверки держав, безусловно, существуют различия в конкретных интересах: Вашингтону, перед завершением президентского срока Барака Обамы, важно показать свою активность в афганском миротворчестве, достигнутый прогресс; для Исламабада значимо сохранять политическое лидерство в афганском процессе; Пекин стремится обеспечить перспективу своим экономическим интересам, а также прилагает усилия к тому, чтобы нейтрализовать опасное влияние радикального ислама в северо-западных регионах КНР, где проживают уйгуры. Тем не менее, четверку координаторов связывает общее понимание необходимости начала процесса межафганского диалога как наиболее рационального способа выхода из того тупика, в котором находится страна.

В начале этого года Вашингтон и Пекин снова заверили Кабул в своей поддержке переговоров, которые он пытается наладить с вооруженными оппозиционерами, подтвердив свои слова новыми материальными взносами в совершенствование афганских вооруженных сил. Вашингтон выделил для этой цели $2,5 млн, Пекин - более $70 млн.

В этом контексте показательным был и недавний жест Исламабада, направившего в Кабул главу Генштаба ВС Пакистана генерала Рахиля Шерифа на церемонию передачи командования контингента НАТО. На встрече с президентом ИРА Мохаммадом Ашрафом Гани Шериф вновь заверил в поддержке усилий по восстановлению мира и стабильности. Ранее президент США Обама, признав "недостаточную боеспособность" афганских сил безопасности, объявил о решении сохранить в ИРА нынешнюю численность американских войск.

Решение поддержал генсек НАТО Столтенберг, собирающийся в ближайшее время побывать в Кабуле. Эта поездка может быть немаловажной для афганского руководства, если помнить, что на июльском саммите Альянса ожидается выработка новых шагов на афганском направлении.

И все же знаковым событием этого года можно считать попытку "Координационного квартета" в очередной раз запустить межафганский переговорный процесс на основе выработанной им "дорожной карты". Дело остается за малым: убедить разрозненных, но амбициозных талибов, а также их вооруженных союзников согласиться на встречу, которую предложили организовать посредники в начале марта. Но март идет, а намеченное пока не свершается. Реалистичность сроков вызывает вопросы как в Кабуле, так и за его пределами.

А что же Россия? Ее политико-экономические интересы в Афганистане (после распада СССР) претерпели существенные коррективы. Основная задача, на обозримую перспективу, заключается в противодействии распространению с территории ИРА в Центральную Азию и на территорию РФ религиозно-политического экстремизма и наркотиков. Набирающий в этой стране динамику феномен ИГИЛ предопределяет необходимость дополнительного мониторинга ситуации и принятия, в союзе с государствами региона, превентивных контртеррористических мер. Необходимость пристального внимания к ситуации в ИРА, к происходящим в стране процессам, диктуется и тем, что достижение внутреннего консенсуса может затянуться на длительное время, а значит турбулентная обстановка сохранится на годы.

Формально находясь вне рамок «координационого квартета», Москва, тем не менее, со своей стороны, также побуждает талибов к скорейшим мирным переговорам с правительством. Ни объективно, ни субъективно, Россия не может быть не заинтересованной в умиротворении и стабилизации в ИРА. Как и не может не противодействовать распространению в регионе терроризма и религиозно-политического экстремизма, поскольку это представляет угрозу ее национальной безопасности. Поэтому достаточно нелепыми выглядели недавние попытки некоторых западных представителей, некоторых СМИ интерпретировать контакты России с талибами чуть ли ни как направленные на противодействие мирному процессу в Афганистане. Недавняя передача МВД этой страны 10 тысяч единиц автоматов российского производства, контакты по линии оборонных и правоохранительных ведомств, прошедшее на днях в Кабуле, очередное заседание Совместной межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству, постоянная "сверка часов" с региональными и международными партнерами относительно ситуации в Афганистане - достаточно красноречивая тому иллюстрация.