Недавно в Астане прошла международная встреча по сирийскому урегулированию, организованная Россией и Турцией. Реальный итог - дипломатического характера: подписано заявление, в котором два государства-инициатора встречи, а также Иран обязуются содействовать укреплению хрупкого перемирия, установившегося после взятия Алеппо правительственными силами.

Некоторые аналитики считают, что "лёд тронулся"... О возможных сценариях развития событий, по просьбе портала ИнфоШОС, рассказал Станислав Иванов, ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН

Несмотря на специфику вооруженных конфликтов в Сирии и Ираке, у них имеется много общего, что позволяет одновременно проанализировать ситуацию в этих странах. И Сирия и Ирак оказались в состоянии затяжных гражданских войн, которые изначально приобрели ярко выраженный конфессиональный характер. В Сирии - правящее арабо-алавитское меньшинство (близкое к шиитскому течению ислама) воюет с арабо-суннитской вооруженной оппозицией. В Ираке - правящее арабо-шиитское большинство спровоцировало восстание арабо-суннитского меньшинства.

Воспользовавшись ослаблением центральных властей, в обеих странах заметно активизировались радикальные исламистские военно-политические группировки типа "Исламского государства", "Джабга ан-Нусра" (запрещены в России), "Братьев-мусульман" и десятков других, более мелких. Им удалось установить контроль над значительными территориями Сирии и Ирака, крупными городами (Мосул, Ракка) и даже создать свое псевдогосударство - "Исламский халифат". Но утверждать, что Сирия и Ирак стали жертвами международного терроризма в лице радикальных исламистских группировок не совсем верно. И та и другая страна стали, прежде всего, жертвами недальновидной политики своих правящих режимов, которые и создали условия для раскола своих обществ, возникновения гражданских войн и появления третьей силы - "Исламского халифата". Общим для Сирии и Ирака фактором является также то, что курдские меньшинства (10-12 % населения Сирии и 15-17 % - Ирака) сохранили нейтралитет в межарабских гражданских войнах и успешно защищают свои анклавы от бандформирований исламистов.

Борьба за власть, территории и ресурсы в Сирии и Ираке приобрела ожесточенный характер, сопровождается применением авиации, бронетехники и артиллерии, отмечаются массовые казни пленных и заложников, масштабные теракты, жертвами становятся не только участники конфликтов, но и мирные жители. Эти войны уже унесли сотни тысяч человеческих жизней, заставили миллионы граждан покинуть места своего проживания, превратили в руины города с тысячелетней историей и памятники архитектуры мирового значения. Справедливости ради, следует отметить, что террор как метод устрашения и способ ведения войны применяется не только боевиками общепризнанных террористических группировок, но и всеми без исключения воюющими сторонами, включая правительственные войска Сирии, Ирака и Турции, а также поддерживающие Дамаск и Багдад иррегулярные местные формирования, иностранцев-добровольцев и даже ВВС международных коалиций. Ситуация осложняется тем, что нет как таковой линии фронта, бои ведутся в густонаселенных районах, исламисты прикрываются населением как живым щитом, военные объекты могут располагаться в жилом секторе, школах, мечетях и т.п. Имели место ракетно-бомбовые удары и артиллерийские обстрелы позиций правительственных войск, курдских ополченцев и мирных жителей силами ВВС международных коалиций и Турции.

Изначально, в этих вооруженных конфликтах приняли самое активное участие внешние силы. В Сирии на стороне Дамаска воюют КСИР Ирана, ливанская военно-политическая группировка "Хизбалла", наемники и добровольцы-шииты из Ирака, Пакистана и Афганистана. Вооруженной оппозиции оказывают помощь и содействие Турция, Саудовская Аравия, Катар, Иордания, арабы-сунниты Ливана. В Ираке центральное правительство поддерживают КСИР Ирана, а иракским арабам-суннитам оказывают помощь монархии Персидского залива и Турция. ВКС России оказывают поддержку с воздуха действиям правительственных сил в Сирии против радикальных исламистских группировок, а коалиции ВВС США и их союзников поддерживают действия ВС Ирака против ИГ в Ираке (в основном, на Мосульском направлении) и в Сирии - в районах городов Ракка и Дейр-эз-Зор.

Долгое время угрозы Дамаску и Багдаду и, в целом, мировому сообществу со стороны радикальных исламистских группировок явно недооценивались, им позволили разгромить несколько дивизий иракской регулярной армии, захватить в виде трофеев современные тяжелые вооружения и боевую технику, оккупировать значительные территории Сирии и Ирака, наладить торговлю на мировом рынке нефтью и нефтепродуктами, музейными артефактами, другими товарами. В "Исламский халифат" прибыли десятки тысяч добровольцев-джихадистов и наемников со всего мира. Турция стала для них транзитным коридором и перевалочной базой, через турецкую границу поступали также новые партии оружия, боеприпасов, снаряжения и медикаментов. Эрдоган и его союзники в монархиях Персидского залива рассчитывали использовать исламистов для свержения неугодных им правящих режимов в Дамаске и Багдаде, а затем привести к власти в этих странах дружественные арабо-суннитские режимы.

Во второй половине 2016 года России удалось убедить турецкие власти отказаться от активной помощи джихадистам в Сирии и Ираке и включиться в общую борьбу с терроризмом в регионе. И хотя Эрдоган по-своему трактует понятие терроризма и относит к террористам также режим Башара Асада и ведущую курдскую военно-политическую группировку (Партию демократического союза), все же формально Турция включилась в единый фронт борьбы с радикальными исламистскими группировками. Однако исключать поддержку исламистов в Сирии и Ираке по линии различных турецких неправительственных организаций и спецслужб не следует.

Правящая в Турции исламистская Партия справедливости и развития (ПСР) и многочисленные турецкие исламистские группировки остаются идейно ближе к крайним суннитским течениям ислама (салафитским, ваххабитским) и считают своими главными противниками в регионе Иран и проиранские шиитские группировки и секты (нусайриты, алавиты, алевиты, исмаилиты, зейдиты, хуситы и т.п.). В Турции, как и в большинстве арабских стран, алавитов вообще не считают мусульманами и настаивают по этой причине на уходе с поста президента-алавита Башара Асада. И ждать отхода Анкары от этой стратегической линии и прочного союза со своими арабо-суннитскими партнерами в регионе (Эр-Рияд, Доха, Амман) вряд ли стоит.

Переломным моментом ситуации в Сирии стало достигнутое между сирийским правительством и вооруженной оппозицией при посредничестве России, Турции и Ирана новое Соглашение о прекращении огня, которое начало действовать с 30 декабря 2016 года (это соглашение не распространяется на территории, подконтрольные боевикам ИГ и "Джабга ан-Нусра"). Анкара также выступила посредником в организации очередных раундов межсирийских переговоров в Астане и Женеве. Насколько прочным окажется достигнутое соглашение и удастся ли перевести сирийский конфликт в русло мирных переговоров, покажет время.

Эксперты реально оценивают сохраняющиеся противоречия в позициях Турции и Ирана по Сирии. Образно говоря, стороны по-прежнему остаются "по разные стороны баррикад". Анкара считает своей главной целью свержение режима Башара Асада в Дамаске, а Тегеран намерен до последнего бороться за сохранение у власти его и проиранского алавитского клана.

Соглашение может иметь перспективу лишь в случае согласия властей Турции и Ирана на закрепление де-юре распада Сирии на анклавы - алавитский, суннитский, курдский, христианский, туркоманский и др, сложившегося де-факто. К тому же, соглашение пока не поддержали Саудовская Аравия, Катар и Иордания, а также ориентирующиеся на них представители внешней и внутренней сирийской оппозиции. Можно ожидать от зарубежных спонсоров оппозиции попыток срыва достигнутых договоренностей в Астане и Женеве, использования перемирия для перегруппировки вооруженных отрядов, их доукомплектации личным составом и пополнением оружием и боеприпасами.

Не исключено, что представители Турции и Саудовской Аравии в период перемирия вступят в очередной сговор с джихадистами и попробуют расширить контролируемые ими территории за счет передислокации бандформирований "Исламского государства" и "Джабга ан-Нусра" или перехода части боевиков этих группировок в ряды "умеренной оппозиции". Такие случаи уже были в Сирии, когда боевики-джихадисты сбривали бороды, меняли названия своих группировок, а черные флаги - на зеленые.

Каковы же наиболее вероятные сценарии дальнейшего развития ситуации в Сирии?

1. Сторонам конфликта при посредничестве России, Турции и Ирана удастся сохранить режим прекращения огня, перейти к мирным переговорам, сформировать переходное правительство, приступить к выработке новой конституции и воссозданию единого сирийского государства. В этом случае, не исключается вариант федерализации Сирии, когда этно-конфессиональным группам или анклавам может быть предоставлен статус субъектов федерации, а главные посты в законодательной и исполнительной власти могли бы распределиться пропорционально между основными группами населения (сунниты, алавиты, курды). Пример такого государственного устройства - ливанская модель. В этом случае борьба с "Исламским государством" и "Джабга ан-Нусрой" могла бы стать более эффективной, и сирийцам, с помощью международных коалиций, удалось бы освободить страну от крупных террористических группировок уже к концу 2017 года.

2. При сохранении режима прекращения огня между правительственными силами и оппозицией сторонам конфликта не удастся договориться о формировании переходного правительства и принципах новой конституции. "Камнем преткновения" может стать вопрос о дальнейшем пребывании у власти президента Башара Асада. В таком случае, чтобы прекратить гражданскую войну, стороны могли бы согласиться на закрепление де-юре фактического распада страны на несколько анклавов (алавитско-шиитский, суннитский, курдский, христианский, туркоманский и др.). В таком случае, очевидно, потребуется помощь со стороны международных организаций (ООН, ЛАГ) и стран-посредников (РФ, Турция, Иран, США, другие). Неизбежно возникнут спорные вопросы при определении границ анклавов, особенно со смешанным населением, проблемой станет и восстановление инфраструктуры страны, ее экономики и т.д. В этом случае гораздо сложнее будет решать задачу освобождения Сирии от крупных террористических группировок.

3.Сторонам не удастся договориться о мирном решении конфликта, режим прекращения огня будет нарушен и гражданская война в Сирии продолжится. Такой вариант крайне нежелателен, но вероятность его сохраняется. Антагонизм между противоборствующими сторонами, как и между их зарубежными спонсорами (Иран, Турция, Саудовская Аравия) весьма высок, так что желающих вести войну "до победы" достаточно.

Что касается ситуации в Ираке, то она не менее сложная, чем в Сирии. Даже взятие правительственными войсками Мосула и освобождение страны от джихадистов ИГ не гарантирует наступления мира и сохранения единого иракского государства. Враждебность между шиитской и суннитской общинами сохраняется, и гражданская война может продолжиться. В случае, если шиитам удастся силой подавить восстание суннитских провинций, многие баасисты и бывшие военнослужащие из числа суннитов уйдут в подполье и продолжат партизанскую войну. В этом деле им помогут монархии Персидского залива и Турция. Ирак по-прежнему будут сотрясать масштабные теракты и диверсии. Более того, дальнейшее игнорирование Багдадом законных требований курдов может привести к отделению Иракского Курдистана от Ирака и окончательному распаду страны.