Сердце – после инфаркта, врачи уже не разрешают Алексею Ивановичу Волощенко участвовать в парадах Победы. Он из тех, кого война пощадила, да и мирная жизнь тоже.

В 1945-м офицер Волощенко был среди победителей, бросавших к мавзолею фашистские знамена. А в ноябре 41-го протопали по брусчатке у кремлевских стен и - прямиком на боевые позиции, к Волоколамску, на 28- километр от Москвы.

Есть военная песня: «…у деревни Крюково погибает взвод…» Так вот только один из этого взвода и выжил тогда - молодой сержант Алексей Волощенко. «Сначала 13 танков на нас ползли, потом еще 18, - вспоминал ветеран. - Я был тяжело ранен, пуля прошла через ухо и челюсть, застряв в горле. Думал – конец…»

В йошкар-олинском госпитале ему сделали тяжелейшую операцию, удачно. Молодость взяла верх, выздоровел. «Что судьба пришла тебе дать, нельзя не прибавить и не отнять», - процитировал Омара Хайяма Алексей Иванович. - Живу себе, хотя, и умирать совсем не страшно: в аду кромешном я уже побывал - в Сталинграде, на Курской дуге».

«Вы любите Хайяма?» - спросила я его. – «Я воспитывался в узбекском детском доме, и тяга к Востоку осталась - он подарил миру немало мудрецов». – «Как же Вы, украинец, попали в узбекский детдом?». Он рассказал печальную историю своего детства. Старшего брата, Михаила, в 1933-м году призвали на службу в Красную армию, в Ташкент.

В это время в Воронежской области, в селе Щучье, в одночасье умирают отец с матерью, и в доме остается четверо маленьких сирот. Михаил приехал хоронить родителей, а потом заколотил окна и двери хаты, а всех малышей забрал с собой – больше некуда было деть. Командир части помог устроить их в детский дом и позаботился, чтобы детей не разлучали. Но в то время в Ташкенте был только один детдом, где жили узбекские дети-сироты. Сестра и братья Волощенко росли среди них и выучили узбекский язык. Началась война, и Алексей ушел на фронт, линия которого была уже в Подмосковье.

…После боя у деревни Крюково Алексей перенес серьезную операцию, подлечился и был направлен в Саратовскую область. Там, в ноябре 1942 года, он окончил курсы младших лейтенантов, был распределен в 154-й гвардейский краснознаменный полк. Из станицы Клецкой, с оркестром, пошли в Сталинград. «Мне уже не страшно умирать - я видел кромешный сталинградский ад, все горело в огне!», - покачал головой ветеран.

Новоиспеченный офицер командовал ротой противотанковых ружей, в подчинении было более ста человек. Сражались на смерть. В какой-то момент рядом взорвался снаряд, и, казалось, все – нет больше на свете Алексея Волощенко! Очнулся он в кромешной тьме, засыпанный землей, среди мертвых. От сильной контузии мало что соображал, но воля к жизни не покинула его. Левая рука была скована - правой повезло больше, и он начал потихоньку выкарабкиваться, выкапывать себя из земли. «Казалось, прошла вечность, когда впереди засветилось пятнышко, как путеводная звездочка оно указывало путь к спасению, - рассказывал ветеран. - Прошло еще Бог знает сколько времени, пока я, совершенно обессиливший, смог вытащить на поверхность руку и голову. В этот момент мимо проходил солдат. Я окликнул его, а он от ужаса (мертвый из могилы вылезает!) закричал – и свалился. Но подоспели другие, вытащили меня, влили в горло глоток воды, потом водки, приволокли в медсанбат, где пришлось отлежаться».

За отвагу в Сталинградском сражении Алексей Волощенко получил первую боевую награду – орден Отечественной войны I степени. Но, как говорится, "из огня да в полымя": на берегах Волги посадили в эшелон и – на запад, к Курской дуге. Участвовал в знаменитом Прохоровском танковом сражении. «Бой шел 3 дня, земля не только была пропитана кровью, но и покрыта коростой расплавленного металла. Над полем стояла такая гарь, что невозможно было дышать», - рассказывал ветеран. В этом сражении ему снарядом перебило лодыжку, и нога повисла «на ниточке».

Очнулся в полевой операционной и видит: молоденькая врачиха заносит скальпель, чтобы перерезать последнюю жилку, на которой держалась нога. «Меня охватил ужас, я машинально выхватил пистолет из кобуры и зарычал: «Не трогай, а то всю обойму в тебя выпущу!». Врач испугалась, побежала за начальством. Пришел пожилой хирург: «Ты что, старший лейтенант, хулиганишь?» – «Не дам отрезать ногу, сделайте, что-нибудь!». - «Пиши расписку, что мы не отвечаем за последствия». Я написал. И тут он взялся «колдовать» над моей ногой: состыковал кости, закрепил шинами, после чего меня отправили меня в тыловой госпиталь, в Баку. Вот до сих пор на ней хожу». За сражение на Курской дуге Волощенко получил вторую награду - орден Отечественной войны П степени.

«Видимо, война полюбила меня, - шутил ветеран. - Отлежался в госпитале, нога чудесным образом срослась (у хирурга оказались золотые руки!) и – снова на фронт, на этот раз - в Белоруссию».

После жаркого боя за Борисовку Алексея вызвал командир полка и сказал: «Ты – детдомовский, оторви-голова, так что - принимай разведку!» Разведчики – глаза и уши командиров. Основным методом получения достоверной информации был захват «языка». Разбивались по группам, и каждую ночь они шли к вражеским окопам. До конца войны Волощенко взял 53 «языка», которые дали ценные сведения не для одного победоносного наступления.

Последнего пленного, который оказался адъютантом немецкого командующего армией, разведчики Волощенко взяли у Клайпеды, прямо у кромки моря. А потом обмыли сапоги в балтийской воде и выпили водки.

9 мая – Победа, а уже 11-го Алексея Волощенко отправили в Москву, в академию. Вышел в отставку полковником. Жену Лидию похоронил. Есть две дочери, 4 внучки, 3 правнука. «Посмотрите, какие красавцы, поднимается моя кровная молодь! Наверно, в этом и есть главный смысл нашей Победы», - сказал ветеран.