Современные гибридные войны всегда включают в себя экономическую и торгово-финансовую составляющую. При этом государства, вступая в состояние гибридной войны, на первых этапах внешне вообще могут не ощущать никаких качественных изменений в своем существовании: их граждане продолжают свободно перемещаться по территориям этих стран, пересекать границы, и никто при этом не будет в них стрелять и не будет пытаться взять их в плен; города этих стран никто не бомбит, танки не ездят по улицам, крылатые ракеты не падают на школы, детские сады и больницы. Но при этом правительства этих стран уже строят агрессивные планы по уничтожению национальных экономик своих противников методами экономической, финансовой, торговой войны – для того, чтобы подорвать и уничтожить ресурсную базу противника, без которой он в обычной войне просто не сможет сопротивляться. Именно в таком состоянии необъявленной войны сегодня оказались два мировых лидера – США и Китай, вступившие в 2018 году в «торговую войну», ставшую для Китая войной на истощение.

Торговая война между США и Китаем началась 23 января 2018 года – спустя год после инаугурации Дональда Трампа. В этот день Администрация США впервые применила «особые защитные торговые меры», призванные помочь американским производителям бороться с растущим давлением импорта. Для этого были резко взвинчены таможенные тарифы на поставки солнечных панелей (до 30% от стоимости товара) и стиральных машин (до 20-50% в зависимости от объема поставок). Эти меры напрямую не были направлены против Китая, но впоследствии выяснилось, что именно Китай был крупнейшим производителем обоих видов продукции. Для американских граждан этот шаг не стал неожиданностью: Дональд Трамп, идя на выборы президента США, обещал своим избирателям вернуться к политике протекционизма. Все знали, что Трамп, став президентом, обязательно нанесет удар по торговой монополии Китая, который заполонил американский рынок своими товарами. Для китайской стороны эта атака Трампа была неприятной, но предсказуемой: последний год ситуация в американо-китайских отношениях развивалась именно в сторону конфликта. Идеологическую базу будущего столкновения США и КНР создала новая Стратегия национальной безопасности США, принятая после прихода Трампа к власти - в 2017 году, в которой Россия и Китай были официально объявлены одними из наиболее опасных геополитических конкурентов США на международной арене, наряду с международными террористическими организациями, такими как ИГ, (запрещена в РФ) и «государствами-изгоями» (Иран, Северная Корея). В Стратегии особо отмечалось, что Россия и Китай являются «ревизионистскими державами» и «угрожают глобальному миропорядку», - тому самому, который основан на интересах и ценностях США.

Стратегия красноречиво отразила подход администрации Трампа к вопросам информационной и кибербезопасности США: «Интернет – американское изобретение, и он должен отражать американские интересы и ценности так же, как он продолжает формировать будущее всех государств и всех поколений». Это смысловое послание стало концептуальным основанием для разработки закона об отмене нейтралитета сети. Если администрации Трампа удастся принять законопроект, то уже в ближайшем будущем вмешательство США в информационное пространство других стран при помощи глобальных сетевых технологий выйдет на качественно новый уровень, преодолев китайские «золотые щиты».

Главная причина торговой войны предельно проста. В торговле США и Китая существует ярко выраженная диспропорция: США покупают товаров у Китая больше, чем ему продают. При этом на начало 2018 года диспаритет американо-китайского торгового баланса составлял порядка $375 млрд (по результатам аналитики за 2017 год) при общем объеме торговли с США примерно $461 млрд. Это колоссальная разница в объемах продаж: реализовав в США своей продукции на $461 млрд, Китай закупил в США товаров американского производства всего лишь на $89 млрд. Деньги американских граждан, равные половине годового бюджета Пентагона, без каких-либо препятствий и осложнений сменили владельцев и утекли в карманы китайских производителей и бизнесменов.

Так, 16 февраля прошлого Министерство торговли США выпустило доклад, в котором сообщалось, что металлургические мощности в США закрываются, занятость в отрасли с 1998 года упала на 35%, а импорт в четыре раза превышает экспорт. При этом мировые мощности по производству стали выросли с 2000 года на 127%, образовав избыток 700 млн тонн, что в семь раз больше, чем США потребляют за год. Основные избыточные мощности приходятся на крупнейшего мирового производителя - Китай, который за месяц выпускает столько же стали, сколько США за год. В ответ Трамп заявил, что «если они [китайцы] демпингуют цены на сталь, они должны заплатить пошлины, причем значительные, что означает, что США смогут получить много денег». Тем самым, идеологическая база под будущую торговую войну с Китаем была окончательно сформирована.

Стратегия торговой войны предельно проста. Разницу в объемах торговли между США и Китаем в $375 млрд Трамп собирается добрать пошлинами на ввозимые в США товары китайского производства и, в итоге, поднимая пошлины, этот дисбаланс обнулить. Это и есть главная цель торговой войны. 

Американские производители конечного продукта такую войну приветствуют: ввозимые китайские товары становятся дороже, начинают хуже продаваться, уступая место на рынке товарам «отечественного производства». Правда, это касается только сравнительно небольшого сегмента продукции, поскольку многие американские товары начинены китайскими деталями, узлами, электроникой. Лишь путем давления на Китай Трамп умудряется и эти «квазисувереные» товары сбывать в тот же Китай, как это было в ноябре 2017 года с договором о покупке Китаем 300 самолетов фирмы Boeing.

Американские производители отчасти правы: благодаря протекционистским и другим «оздоровительным» мерам в период президентства Трампа экономика США продемонстрировала устойчивый рост примерно на 4% в год, причем именно в производственном секторе, а не в кредитно-финансовом. Однако эти производители правы только отчасти: в торговой войне с Китаем Трампа интересуют не интересы простых американских граждан – «синих воротничков», а деньги в чистом виде, которые можно извлечь, зажав Китай пошлинами в тиски: ведь КНР не может в полной мере дать сдачи США, зеркально поднимая пошлины на американские товары, так как он у Соединенных Штатах практически ничего не покупает.

Для того, чтобы достойно ответить Трампу, Китай должен нанести США удар в другой плоскости, асимметрично, выйдя за пределы «игры по правилам», установленным самими США для американо-китайской торговой войны. Но Китай на это, похоже, не пойдет – наступательная стратегия чужда традиционной китайской политике. Переждать бурю в укромном месте, а затем выйти из укрытия и зафиксировать потери – это и есть китайский подход. Но в случае с Трампом он может не сработать.

Повышение США торговых пошлин убивает средний и малый китайский бизнес. Крупные корпорации также несут потери, но их ресурсы позволяют выстоять. В результате весьма энергичных мер, предпринятых Соединенными Штатами на китайском направлении, к осени 2018 года Трамп сократил дисбаланс торговли с Китаем до $261 млрд (против $375 млрд в 2017 году). Этот порог является для китайской экономики критичным – это своеобразная «красная линия», при пересечении которой средний бизнес погибнет окончательно и начнут рушиться уже крупные китайские корпорации. Трамп знает, на что идет, и, вероятно, понимает, что он обрушивает ситуацию на десятилетия, но ему нужен результат. Новые президентские выборы не за горами, а без убедительной победы над Китаем его могут не переизбрать.

Китай пытается ответить Трампу не только введением собственных зеркальных пошлин, но и на дипломатическом поле: за год активной фазы торговой войны состоялось два раунда прямых переговоров президента Трампа и председателя Си. На этих переговорах прямолинейность и грубоватость Трампа, отрицающего дипломатию, сталкивается с восточной изощрённостью Си Цзиньпина, всегда улыбающегося в ответ. Это привело к мораторию на взаимное введение и повышение торговых пошлин, вступившим в силу 1 января 2019 года, что стало победой Китая, получившей гарантированную отсрочку исполнения приговора. Правда, эта победа китайской дипломатии – всего лишь позиционная: она не решает проблему в отношениях между США и Китаем и не дает КНР никаких преимуществ, кроме времени. Трампа относится к Китаю как к личному противнику, посмевшему бросить вызов лично ему. Не случайно 28 августа 2018 года Дональд Трамп Дональд Трамп заявил своим советникам, что по его личным ощущениям, Пекин «пытается наказать его с политической точки зрения» перед ноябрьскими промежуточными выборами в Конгресс США.

В марте 2019 года мораторий должен был истечь. Он и истек, но, судя по продолжающимся интенсивным консультациям между Вашингтоном и Пекином, не прекращающимся ни на минуту, официально нарушить пролонгированный на неопределенное время мораторий пока не решается ни одна из сторон.

Итоги торговой войны между Китаем и США на сегодняшний день выглядят следующим образом. Первый раунд длиною в год Китаем проигран. Трамп и дальше будет дожимать Пекин до полного обнуления внешнеторгового дисбаланса, поскольку он уверен в своей силе и знает, что Китай пока ничего не может продемонстрировать в ответ. Он и дальше будет душить Китай новыми пошлинами, пока его кто-нибудь публично не щелкнет по носу. Нынешний мораторий, формально уже истекший, для Китая не более чем передышка и отсрочка, которую Китай пытается использовать для переговоров. Но и тут высокая китайская дипломатия оказывается в тактическом тупике, натолкнувшись на политическую безграмотность Трампа и на его полное непонимание самой сущности классической дипломатии как искусства и как инструмента.

Трамп и в 2019 году будет стремиться любыми способами дожать Китай еще на $260 млрд, но эту цену Китай, возможно, готов заплатить. А потом, зафиксировав и списав потери, на руинах собственной экономики спокойно и методично заняться ее восстановлением. В конце концов, китайское государство насчитывает более 6 тысяч лет своей истории существования, а американская нация с ее вождем Трампом – всего лишь еще одно племя северных варваров, которое придет и уйдет. Возможно, КНР надеется, что после ухода Трампа с политической сцены вместе с ним уйдут и грубость, безапелляционность, неспособность слышать другое мнение и варварская политика по отношению к Китаю.

Китаю было бы полезно опираться в торговой войне против США не на собственные силы, а на объединенный потенциал такого интеграционного объединения как БРИКС. Только в этом случае Китай сможет переломить ситуацию в свою пользу, а США, возможно, отступят на какое-то время. Но для этого надо срочно преобразовывать БРИКС из международного «клуба по интересам» в полноценную международную организацию, имеющую свою правосубъектность, внешнеполитическую стратегию и собственную систему наднациональных органов власти и управления (как в Европейском Союзе), включая киберполицию БРИКС и объединенную службу БРИКС по противодействию операциям информационной войны, на чем, кстати, настаивает Россия.