Древняя Монголия с населением всего в 3,3 млн человек может стать не очевидным кандидатом на роль геополитического посредника в противоборстве за влияние на Евразию трех таких сверхдержав, как США, Китай и Россия. На этом фоне Улан-Батор серьезно обдумывает предложения Москвы и Пекина о вступлении страны в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС или Организация). Напомним, еще в июле прошлого года заместитель министра иностранных дел России Игорь Моргулов заявил, что Москва готова поддержать Монголию, если она подаст заявку на вступление в ШОС, хотя он также поспешил добавить, что Россия не намерена «влиять на выбор наших монгольских друзей».

Следует заметить, что Монголия в прошлом выражала заинтересованность в присоединении к Евразийскому политическому и экономическому альянсу. Однако в Улан-Баторе придерживаются мнения, что пока Монголия должна оставаться нейтральной в условиях растущей напряженности США с Китаем и Россией. Некоторые аналитики утверждают, что монголы не хотят быть втянутыми в геополитику в стиле холодной войны, помня свой печальный опыт участия в двух прежних противостояниях между Китаем и СССР и между США и Советским Союзом.

На первый взгляд может показаться удивительным, что после 17 лет пребывания в качестве страны-наблюдателя ШОС Монголия не ухватилась за предложения России и Китая стать полноправным членом Организации. Однако объяснение этому легко найти в том, что Улан-Батор по-прежнему старается придерживаться политики «третьей соседней страны». Ее квинтэссенция выражается фразой «ни с кем не сближаться, дружить со всеми», как со странами Востока, так и Запада. Среди стран, которых Монголия считает «третьими соседями», – США, Япония, Европейский Союз, Индия и Южная Корея. В этой связи в Улан-Баторе полагают, что вступление в ШОС может навредить отношениям Монголии с этими странами.

Между тем Улан-Батор сходу не отметает предложения России и КНР вступить в Организацию и серьезно обдумывает все за и против этого шага. По мнению некоторых экспертов, вступление Монголии в ШОС может определить путь развития страны на ближайшие 50, а то и все 100 лет. По этой причине, как считают некоторые монгольские аналитики, этот вопрос не может решаться на закрытом заседании политиков, а должен быть вынесен на всеобщий референдум. Заметим, внутри монгольского политического сообщества сторонники ограничения присутствия Монголии в ШОС статусом наблюдателя и сторонники ее членства в Организации пока к консенсусу не пришли. В этой связи наиболее вероятным сценарием видится изменение Улан-Батором формата, а не принципа взаимодействия с Организацией. Монголия может активизироваться на некоторых интеграционных направлениях, но не изменит стратегии «третьего соседа».

В Улан-Баторе, судя по всему, видят все плюсы и минусы вступления страны в ШОС. Полноправное участие в работе Организации подразумевает, что после этого Россия и КНР станут более дружелюбно относиться к Монголии, и она сможет активнее участвовать в масштабных проектах ШОС. С учетом того, что в Монголии видят и ценят в первую очередь экономическую составляющую ШОС, – это для Улан-Батора весьма важный фактор вступления в Организацию.

Однако есть и негативные стороны. Например, после вступления в ШОС у Монголии уменьшатся возможности для проведения самостоятельной внешней политики, поскольку ей придется в той или иной мере координировать свои действия с общей политикой Организации. К тому же членство в ШОС заставит Улан-Батор искать паритет между участием в евразийской интеграции и сотрудничеством с Евросоюзом и США как «третьим соседом» Монголии. Такая перспектива также видится Улан-Батору нежелательныой.

Другой фактор, удерживающий Монголию от сближения с ШОС – привязка этой организации к Центральной Азии (Киргизия, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан являются ее членами). Москва и Пекин весьма заинтересованы в участии среднеазиатских республик в интеграционных инициативах, в то время как Улан-Батор избегает глубоко погружаться в центрально-азиатскую тематику, опасаясь быть втянутым в решение политических и экономических проблем, существующих в этом регионе, с последующими обязательствами, которые Монголии придется брать на себя перед своими партнерами по Организации.

По этим причинам приоритетной задачей монгольской внешней политики на данном этапе станет, судя по всему, налаживание равновесных отношений с Россией и Китаем во избежание зависимости от обоих государств, к чему неминуемо приведет ее членство в ШОС. Улан-Батор вполне устраивает геополитическая функция своего рода «моста» между Москвой и Пекином, выполняемая нейтральной Монголией в силу ее географического положения. При этом Улан-Батор одновременно является буфером, уравновешивающим влияние двух наиболее мощных государств в Северо-Восточной Азии. Такая диспозиция, по мнению местных экспертов, превращает Монголию в необходимый элемент сохранения региональной стабильности.

На нынешнем этапе развития можно смело сказать, что по всем внешним признакам Монголия является самым желанным потенциальным членом ШОС и наименее «проблемным» постоянным наблюдателем при Организации. Само расположение страны между двумя лидерами ШОС – Россией и Китаем, говорит в пользу активного вовлечения Монголии в деятельность этой организации. Однако спустя многие годы после получения статуса постоянного наблюдателя Монголия так и не стала постоянным членом данной организации и не выражает особого стремления к изменению своего статуса.

Таким образом, в ближайшее время вряд ли стоит ждать принятия Монголии в ШОС на правах постоянного члена. При этом, правда, не исключен вариант, при котором актуализация региональных угроз и вызовов (терроризм, экстремизм, наркотрафик и др.), характерных для постсоветской Центральной Азии, может заставить Улан-Батор пересмотреть свой подход к отношениям с ШОС в сторону их интенсификации.