За последние тридцать лет, прошедшие после распада СССР, внешняя политика Турции в Центральной Азии (ЦА) имела свои взлеты и падения. Однако сегодня является неоспоримым фактом, что Анкара сумела войти в число значимых геополитических игроков в регионе через усиление двусторонних отношений, а также сотрудничества на базе различного рода международных институтов.

К тому же государства ЦА (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан) с более чем 200-миллионным населением, совокупным ВВП, достигающим $2 трлн, и лидерами, не раз уже демонстрировавшими свою готовность создать независимую от Москвы национальную идентичность и проводить либеральную экономическую политику, сами во многом способствуют более активному проникновению Анкары в регион.

Особенно активизация Турции в ЦА стала заметна с приходом к власти Реджепа Тайипа Эрдогана. Тем более, что для этого была создана институциональная база: в 2009 году формат ежегодного саммита глав тюркоязычных государств расширился с образованием Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ), именуемого также Тюркским советом. На тот момент в него вошли Турция, Азербайджан, Казахстан и Киргизия, а в 2019 году к ним присоединился Узбекистан. Кстати, в ноябре 2021 года президент Эрдоган заявил, что название межправительственной группы «Тюркский совет» будет изменено на «Организацию тюркских государств» (ОТГ).

Следует отметить, что одним из главных инструментов, с помощью которого Турция сегодня стремится усилить свои позиции в регионе, является углубление гуманитарного и экономического сотрудничества. Прежде всего, Анкара рассматривает ЦА как перспективное направление для инвестиций в транспортную инфраструктуру. За последние несколько лет турецкие инвестиции в регион превысили   $85 млрд.    

Достаточно сказать, что Турция вложилась в несколько масштабных проектов в центральноазиатском регионе. В Туркмении – это строительство международного порта в Ашхабаде и восстановление порта в Туркменбаши на побережье Каспийского моря. В Киргизии в 2018 году была открыта центральная мечеть Бишкека, построенная на средства ($35 млн) Турции, а в сентябре 2019 года в столице республики открылся пятизвездочный отель Sheraton под управлением турецкой группы компаний «Мыстачоглу».

 Анкара, заметим, является одним из крупнейших торговых партнеров Узбекистана и занимает четвертое место после России, Китая и Казахстана. В планах Анкары и Ташкента в ближайшее десятилетие увеличить товарооборот между двумя странами до $10 млрд.

К этому можно добавить, что в мае 2020 года турецкий холдинг TAV Airports приобрел 100% акций аэропорта казахстанского г. Алматы. К тому же власти Турции и Казахстана в ближайшее время намерены увеличить взаимный товарооборот до $10 млрд против нынешнего в $3 млрд.

Вне всякого сомнения, инвестиционные и бизнес-проекты способствовали более тесному переплетению экономик стран ЦА с Турцией. Грандиозны планы Анкары и на будущее: Турция намерена совместно с Китаем реализовать проект транскаспийского транспортного маршрута – артерии, которая соединит страны тюркского мира. Благодаря строительству коридора Турция обеспечит себе прямой вход в центральноазиатский регион, что позволит увеличить экспорт товаров промышленного производства, а также импорт сырьевых материалов.

 ЦА также представляет интерес для Анкары и с точки зрения обеспечения диверсификации поставок энергоносителей. Не секрет, что Анкара стремится увеличить поставки казахстанской нефти по трубопроводу Баку – Тбилиси – Джейхан и туркменского газа через Трансанатолийский газопровод. Эти планы могут свидетельствовать о намерении Турции стать «энергетическим хабом» Евразии, через который в Европу будет поступать газ из России, ЦА, Азербайджана и Восточного Средиземноморья.

Среди стран центральноазиатского региона Таджикистан – единственная нетюркоязычная страна. Тем не менее, Турция имеет и заинтересована в торгово-экономических связях и военно-техническом сотрудничестве с Душанбе, особенно в обстоятельствах, когда Анкара пытается остаться в качестве гаранта безопасности кабульского аэропорта после вывода американских войск из Афганистана в августе 2021 года.

Следует отметить, что с приходом к власти в Турции амбициозного президента Эрдогана, впервые во внутренней и внешней политике страны отчетливо прослеживается стремление использовать исламский фактор в целях мобилизации поддержки как внутри государства, так и за его пределами. Здесь как раз уместно упомянуть, что турецкий геополитический проект уходит корнями в историческое прошлое Турции, бывшей некогда в числе величайших империй мира, и ставит в качестве одной из задач вовлечение государств ЦА в ареал своей цивилизации. В качестве идеологического обоснования Турция видит историческую территорию Османской империи (османизм), общность происхождения (пантюркизм) и общность религии (панисламизм). По сути, на этих трех столпах и строится геополитическая стратегия и внешнеполитическая доктрина Анкары.  

Хотя финансовый рычаг Турции несопоставим с американским или китайским, мягкая сила Анкары в ЦА основывается, прежде всего, на развитии культурных, гуманитарных, экономических связей через образовательные учреждения, бизнес-структуры и международные организации (Тюркский совет, ТИКА, ТЮРКСОЙ и др.). В дополнение к преимущественно гуманитарным программам и бизнес-проектам Турция в последнее время оказывает станам региона и военно-техническую помощь, что неминуемо ставит ее в позицию соперничества с Россией. В частности, Анкара предлагает странам ЦА военную технику, бесплатное обучение военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов в турецких специализированных заведениях.

Более того, сегодня активно обсуждается идея создания «Армии Турана» – военного блока с участием тюркских государств, что совсем не в интересах Москвы и ОДКБ. Первые шаги в сторону этой инициативы были сделаны еще в 2013 году, после основания «Организации евразийских военных правоохранительных органов» (TAKM), куда вошли Турция, Азербайджан, Киргизия и Монголия. Желание вступить в TAKM изъявлял также Казахстан. Правда, значительных успехов TAKM до сих пор не достигла, хоть и стала первой попыткой основать прообраз военной организации, имевшей потенциал стать платформой для коммуникации между всеми силовыми ведомствами в регионе, естественно, под началом Турции.

Безусловно, создание военно-политического блока под руководством Анкары может способствовать усилению позиций Турции в борьбе за региональное лидерство. Тем не менее, несмотря на всю амбициозность проекта, планам Турции могут помешать сразу несколько факторов. И главный из них заключается в том, что другие влиятельные силы в ЦА – Россия, Китай и Иран – могут рассматривать формирование «Армии Турана» как угрозу своей безопасности. А этого может быть достаточно, чтобы поставить «крест» на этом проекте.

С учетом того, что Центральная Азия находится между двумя главными противниками США – Россией и Китаем, закрепление в этом регионе Турции – страны-члена НАТО полностью соответствует интересам Вашингтона. Ведь через Анкару у Соединенных Штатов появилась реальная возможность усиления своего политического, экономического и военного проникновения в данный регион, имеющий крайне важную стратегическую значимость и безграничные экономические перспективы.

Хотя Анкара еще не скоро сможет занять в ЦА место доминирующих здесь Москвы (политически) и Пекина (экономически), поддержка США позволяет Турции и дальше продвигаться в этом стратегически важном регионе. А американо-турецкое сотрудничество и эффективное использование рычагов мягкой силы могут создать мощную платформу для противостояния пока еще сильному российскому влиянию и растущему китайскому присутствию.