После многих лет вражды главы турецкой и сирийской дипломатии с помощью Ирана и России сели за один стол, чтобы обсудить пути снижения напряженности. В российской столице состоялась четырехсторонняя встреча между Ираном, Сирией, Россией и Турцией на уровне министров иностранных дел. Хотя в повестке дня были и некоторые международные вопросы, московская встреча в первую очередь была сосредоточена на нормализации отношений между Анкарой и Дамаском. Диаметрально противоположные позиции Сирии и Турции с момента начала сирийского кризиса в 2011 г. серьезно навредили их отношениям. 

Встреча в Москве является еще одним свидетельством того, что Сирия преодолевает кризис и войну. Эта тенденция побудила многие арабские государства восстановить связи с Дамаском. Накануне министерской встречи в Москве было восстановлено членство Сирии в Лиге арабских государств, а Саудовская Аравия возобновила работу своих дипломатических миссий в Дамаске. В настоящее время есть предположения, что президент Сирии Башар Асад может принять участие в предстоящем саммите Лиги арабских государств в Саудовской Аравии, которая уже официально направила Асаду приглашение. 

Анкара, похоже, готова идти в ногу с этой тенденцией и демонстрирует готовность к диалогу. Мотивы, стоящие за таким сбалансированным подходом, понятны. В противостоянии Асаду Турция рискует оказаться в одиночестве и противопоставить себя арабскому миру. Пришло время примирения, однако полному восстановлению связей мешает тот факт, что турецкие войска незаконно находятся на сирийской территории. Этот вопрос был поднят в Москве, а его обсуждение показало, что единства в квартете по условиям вывода турецких войск нет. 

Так, иранский подход заключается в том, что любое политическое решение сирийского вопроса должно обеспечивать суверенитет Сирии над всей ее территорией. У Тегерана есть план, как этого достичь. Иранцы предполагают, что размещение сирийских войск в приграничных районах может снять озабоченность Турции в области безопасности, блокировать террористическую деятельность и взять под контроль сепаратистскую деятельность сирийских курдов. По мнению иранцев, таким путем можно подготовить почву для полного вывода турецких вооруженных сил из приграничных районов Сирии. Прекращение турецкой оккупации северо-западной Сирии – принципиальная часть иранской позиции. 

Для иранских лидеров война в Сирии – это всего лишь один из фронтов так называемой шиитской дуги сопротивления, идущей через Ирак по сирийской территории в Ливан. В перспективе нет оснований предполагать, что иранцы прекратят поддержку Башара Асада, это подорвало бы стратегические принципы Тегерана, а также его геополитическое влияние в регионе. Политикой Ирана в отношении Сирии непосредственно руководит аятолла Али Хаменеи, а решающую роль играет не внешнеполитическое ведомство, а высшие генералы Корпуса стражей исламской революции и иранской разведывательной службы «Этелаат». С точки зрения иранских лидеров, их интервенционная политика в Сирии была успешной, и они вышли там победителями. Поэтому не стоит ожидать принципиальных изменений в иранской позиции в отношении Дамаска. 

Сирия стала ключевым доверенным лицом Ирана, служа платформой, на которой Тегеран создал огромное влияние в этой части Ближнего Востока. Например, влияние в Сирии дало Ирану возможность создать в Ливане свою союзную группировку «Хезболлу», ставшею серьезной угрозой Израилю и важным компонентом контингента иранских вооруженных сил на сирийской территории. Без Сирии Иран теряет не только гибкость и возможности, которые дружественное сирийское правительство дает этим прокси-группам, но и региональные геополитические рычаги. Сегодня никто не может оспаривать незаменимую роль Ирана в обеспечении выживания режима Асада, как и то, что нынешние отношения Тегерана с Дамаском можно охарактеризовать как союз с иранским стратегическим доминированием. 

Без иранской поддержки маловероятно, что алавитское государство Башара Асада пережило бы гражданскую войну. Трудно недооценить влияние и затраты Ирана на войну в Сирии, особенно в условиях санкций. Для Тегерана Сирия является чистой потерей в финансовом плане. Некоторые доходы от сирийской нефти и незначительные от коммерческих активов ничтожны по сравнению с огромными инвестициями, необходимыми для поддержания иранского военного присутствия и экономической помощи правительству Асада. В оценках иранских расходов наблюдается большая разница, в западных СМИ фигурирует цифра 90-100 млрд долларов, сами иранцы называют 25-30 млрд долларов. 

Иранцы хотели бы возместить то, что они потратили в Сирии. Во время недавнего визита в Дамаск иранского президента Эбрагима Раиси наряду с договоренностями о  повышении уровня сотрудничества в области политики и безопасности приняты решения с целью помочь активизировать различные секторы экономики двух стран. Тегеран стремится избежать горького опыта потери рынков одних стран региона в пользу других, в данном случае имеется ввиду вероятная саудовская помощь Дамаску. После многолетней войны, которая полностью разрушила жизненно важную инфраструктуру, нет сомнений в том, что Сирия находится на пороге восстановления руин, которое оценивается в десятки миллиардов долларов. Иран как близкий союзник Асада не без оснований рассчитывает остаться одним из главных сирийских экономических партнеров. 

Пока рано говорить о том, что Тегеран и Анкара настолько сблизились в вопросе о Сирии, что между ними не остается противоречий. Они по-прежнему соперничают за влияние в этой стране, и им необходимо тщательно регулировать свою борьбу за влияние не только в Сирии, но и в Ираке, на Южном Кавказе и в других местах более широкого региона. Несмотря на то, что иранская и турецкая стороны находятся в поиске точек соприкосновения, представление о каком-либо толчке к ирано-турецкому партнерству преждевременно. Подобные обещания давались много раз и оставались невыполненными с тех пор, как Эрдоган пришел к власти в Анкаре в 2003 г. Тегеран и Анкара, скорее всего, продолжат публично говорить о «братстве» и сотрудничестве, но не отойдут от соперничества друг с другом в различных областях. Это не новое явление само по себе, а, скорее, историческая традиция в их отношениях. 

Что касается России, то многие эксперты серьезно опасаются, что украинский кризис может создать военно-политический вакуум в Сирии, который обречен заполниться иранцами. Однако Тегеран не заинтересован в любом одностороннем уходе Москвы, понимая, что это может иметь ужасные последствия, подобные выходу Америки из Афганистана. Ситуация пока такова, что нельзя исключать сценарий с эскалацией межконфессиональной войны и активизацией террористических формирований, что может снова вернуть режим Асада на грань катастрофы. 

Короче говоря, расхождение в интересах России, Ирана и Турции в Сирии вряд ли станет причиной реального разрыва их конкурентного партнерства, которое можно было бы назвать «браком по расчету».