"Если в Европе вы чувствуете себя азиатом, а в Азии – европейцем, значит - вы русский". Такое речение часто бывает справедливым, но только не в случае с Алексеем Масловым, известным российским востоковедом, доктором исторических наук, академиком Российской академии естественных наук. В Европе он – европеец, а в Китае – китаец… Однако где бы ученый ни пребывал, даже если и в Поднебесной, его миссия всегда одна и та же – знакомить людей с китайской культурой, историей, духовными традициями.

Алексей Маслов заведует кафедрой всеобщей истории в Российском университете дружбы народов, ведет курс по истории, этнопсихологии, основам политической культуры Китая, классической и современной китайской литературе. Одновременно он читает лекции в Китае, США, Великобритании и других странах. В Нью-Йоркском университете это – "Китайские программы и история Востока и Китая". В Пекинском, Чжэньчжоуском и Гонконгском университетах он преподает методику анализа древнекитайских текстов и ведет курс по взаимодействию стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Лекции в Америке, естественно, идут на английском, в Китае – на китайском…

Алексей Маслов – один из разработчиков концепции Университета ШОС. Главная цель этого проекта – создание единого евразийского образовательного пространства, сочетающего лучшие национальные традиции и принятые мировые стандарты. Треть своего обучения студенты пройдут в одной из стран-членов ШОС. Это позволит им глубже узнать культуру других этносов, проникнуться идеями евразийского сотрудничества. В нынешнем мире, разделенном не только границами, но и религиями, люди с разными системами духовных ценностей и мироощущением должны учиться понимать друг друга. Здесь опыт удивительного соединения в одном человеке европейского и азиатского менталитета уникален, бесценен.

Речь, конечно, о самом Маслове. Автор более 20 книг о китайской культуре, переводчик и комментатор многих классических китайских трудов, вице-президент Международной федерации шаолинского ушу – все это лишь видимая, надводная часть "айсберга". Человек, исходивший Китай вдоль и поперек, он чувствует себя в любом уголке этой непостижимой для многих европейцев страны так же органично, как на своем родном московском Арбате.

В Шаолинском монастыре, где Алексей Маслов прошел посвящение, в его честь воздвигнута стела из черного мрамора. Такого может быть удостоен лишь тот, кто оставил неизгладимый след в высшем искусстве Шаолиня – ушу и в самой Традиции.

Ши Синьин. Странствующий орел. Таково монашеское имя Маслова, обладателя высшей среди шаолинских мастеров награды – Золотого Дракона. Он был присужден ему не только за виртуозное владение боевыми искусствами, но и за выдающиеся достижения в развитии Традиции, в том числе и за переводы древних буддийских текстов. В течение почти двадцати лет Алексей обучался в Китае в различных школах кунфу (ушу), овладев всеми его стилями, после этого прошел курс в нескольких буддийских, даосских и тибетских общинах. Он посвящен во многие тайные практики боевых искусств и традиционной восточной медицины, неоднократно признавался Международной Федерацией боевых искусств одним из лучших в мире бойцов.

Но как удается одному человеку сочетать в себе глубинную принадлежность и к европейской, и к азиатской культурам? Быть Масловым и "Странствующим орлом" одновременно...

Началось все в Монголии, где в конце семидесятых работали врачами его родители. Случайно узнал о китайце Ли Миньцине, мастере ушу, и уговорил взять в обучение. Среди шести учеников Алексей был единственным русским. Занятия проходили на жутко продуваемом чердаке какого-то дома, где хранилось сено. Когда начались морозы, а они в Монголии доходят до минус 40, из группы остался лишь он один. Учитель не знал русского, ученик – китайского. Объяснялись жестами. Ли Миньцин сидя у казана с горячими углями, бесстрастно – мудрость жестока – наблюдал, как на ледяном ветру посиневший подросток в тысячный раз повторяет одно и то же показанное ему движение. Вряд ли мог он тогда предположить, что этот упрямый русский станет не просто одним из сильнейших в мире бойцов, но возглавит Международную федерацию шаолинских боевых искусств…

Но все это будет потом. А до этого зерно древнего учения, заложенное Ли Миньцином, прорастет в его душе осознанием призвания, выбором своего Пути Дао. Вернувшись в Москву, Алексей продолжит занятия боевыми искусствами, шлифуя их в карате (мастеров ушу в стране тогда не было). Он окончит историко-филологический факультет Института Азии и Африки МГУ, станет специалистом по истории Китая, напишет тысячестраничный труд "Небесный путь боевых искусств" и на гонорар от этой первой книги отправится, наконец, в Китай…

"С подлинно фантастическим ощущением жизни я столкнулся именно там, – говорит Маслов. – Вроде бы такие же люди, как мы, но – совершенно другие. Другое отношение к жизни, рождению, любви, ненависти... Принципиально иная цивилизация. И при этом самая устойчивая в мире – ведь ей уже, минимум, пять тысяч лет! В отличие от других наций, нынешние китайцы - как и китайцы времен Конфуция - связаны одной нитью. И когда оказываешься внутри этой культуры, невольно начинаешь жить той же, фантастической генетической памятью".

Ею же он объясняет исключительную толерантность китайцев к иным религиям. Такая терпимость основывается на необходимости сосуществовать. "В Китае, - поясняет Маслов, - не просто высокая плотность населения, но и огромная плотность культурной среды. Океан традиций, религий, предрассудков, обычаев, особого юмора. В таких условиях можно выжить, только соблюдая определенные нормы общежития. Иначе начнется самоистребление".

Отправляясь в Китай, Маслов вовсе не собирался всерьез погружаться в ушу. Но оказалось, что без этого просто не войти внутрь китайской жизни, в Традицию. Ибо ушу для китайца не столько борьба, сколько важнейшее средство постижения истины. Как жить – вот чему учат все системы боя и защиты. В этом и разгадка многотысячелетней устойчивости всей культуры Поднебесной, и секрет фантастического успеха восточных боевых искусств в мире.

Впервые Маслов познакомился с монахами в 90-м году, на международной конференции по шаолинской традиции. Именно там он обрел своего будущего наставника – Дэцяня, одного из самых знаменитых монахов Шаолинского монастыря. В 1993 ему было разрешено тренироваться в монастыре. Обучался вначале по единой программе четырем основным дисциплинам: буддизм, боевые искусства, традиционная медицина (мы бы назвали ее нетрадиционной) и гражданские науки – каллиграфия, стихосложение, история. Каждый волен в чем-то специализироваться. Он выбрал боевые искусства, хотя обучался и всему остальному.

Монахи-бойцы – особая категория, владеющая всем комплексом шаолинских боевых искусств. Один из стилей ушу – ицюань, или "кулак воли" относится именно к тому кругу тайных знаний, которые даются избранным. Таким, как Маслов. "Технология" его тренировок – строжайшая тайна. В ней нет приемов, нет ударов как таковых, но есть способность мгновенного выброса внутренней энергии практически из любой точки тела. Такое умение обезвредить противника - высочайшее искусство.

Уже бойцов пятого дана в ушу знают все. Их не более сотни в мире. У Маслова – восьмой дан. Обладателей высшего, десятого дана, – не больше десятка. По словам Маслова, самые высокие мастера всегда незаметны. Согласно китайской пословице, "путник, переходящий реку зимой, очень осторожен". Стилистика его жизни гуманна: как бы что не сломать, другого не сломать.

Слушая Маслова, понимаешь: наверное, в таких людях и поражает то, что они овладели неким иным, отличным от нашего, знанием - о природе вещей, о человеке. Это "иное сознание" позволило им пробиться сквозь сковывающий человека панцирь эгоизма и рациональности к чему-то гораздо большему. Постигший это становится по-настоящему свободным.

Там, в Шаолине, Маслов стал неразличимым в толпе, немногословным, невозмутимым перед опасностью, непредсказуемыми в своей молниеносной реакции. И вот он сидел передо мной, вежливо улыбаясь...

Двойственность жизни профессора Маслова очевидна. Поражает то, как ему удается совмещать в себе жесткие, аскетичные шаолинские заповеди с несомненным жизнелюбием. Азиатскую философию созерцательности - с гиперактивностью. Его время расписано по минутам. Занятия наукой, ушу, написание книг, лекции. Стремительные перемещения по всему миру. Его можно встретить в самых престижных местах, он одинаково вхож в круг дипломатов и артистов, политиков и богемы… Как объяснить соединение несоединимого?

Сам он считает, что здесь нет противоречия. Для любого шаолинского монаха жизнь – это то пространство, где он выполняет свою миссию добрых дел. Чем шире диапазон интересов, контактов, тем адекватней реакция, тем больше ты сможешь помочь людям. "Вся наша жизнь – это постижение кунфу, то есть высшего мастерства, – говорит он.– Неважно, в чем оно реализуется, - в писательстве, врачевании, боевых искусствах. Это – твоя духовная экзистенция, предназначение… Моя миссия – знакомить европейцев с совершенно другой культурой".

Недавно в издательстве "Феникс" вышли три книги под редакцией Маслова. "Афоризмы Бодхидхармы" – переводы редких чаньбуддийских текстов; "Практики и методики оздоровления в древнем Китае", "Фэншуй". Всего в этой "Китайской библиотеке" намечено выпустить 20 переводов известных китайских произведений, прежде в России не издававшихся. Сам он сейчас работает над своей новой книгой "Медитации в запретном саду. Практика отдохновения и размышления как тип культурной традиции". Она посвящена парковому и ландшафтному искусству Китая.

Знакомству европейцев с "совершенно другой культурой" посвящены все написанные им книги. Самые яркие – две последние: "Колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала" и "Укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз". В увлекательной форме в них рассказывается о мистериях и инициациях традиционного Китая, связанных с культами бессмертных, ритуалами и магическими перевоплощениями магов, культами драконов, змей и птиц… Словом, они – о формировании особого духовного климата, где самое обыденное и мирское оказывается возвышенно-священным и наиболее значимым. Именно здесь истоки многих философских учений Азии, в том числе, даосизма и конфуцианства.

Чтение дает ключ к пониманию, почему нравственно-этические нормы, выдвинутые Конфуцием тысячи лет назад (человеколюбие, управление государством и народом на основе добродетели, уважения традиций и т.п.), сегодня так популярны в современном Китае, а само конфуцианство столь стремительно распространяется по всему миру. Институты Конфуция, целью которых объявлено сближение восточной и западной культур, открылись уже в 78 странах, на всех континентах. Пришли они и в Россию.

Гуманитарная "экспансия" Поднебесной – опыт, требующий сегодня серьезного изучения. Все ли так просто, или некая китайская "коробочка в коробочке"? Алексею Маслову предстоит ответить и на этот вопрос. Одновременно с участием в создании Университета ШОС он возглавил специальный экспертный проект Министерства науки и образования по изучению деятельности институтов Конфуция в России. Кто же, как ни он, впервые прочитавший Конфуция в 15 лет, постигший "искусство кунфу", имеет на это право?