В минувшем году на границе Мьянмы и Китая вдруг активизировались антиправительственные племена, не проявлявшие своей агрессивности длительное время. Мировые средства массовой информации без особого труда увидели в этом американский след. По всей видимости, ситуация не успокоилась по сей день. Совсем недавно руководство Нейпьидо обратилось к России с просьбой помочь в борьбе с терроризмом. 

На этом фоне в начале июля состоялся знаковый визит премьер-министра Индии Нарендры Моди в Москву. За антуражем дружественных приемов и завесой обсуждения темы безопасности индийских граждан, принимающих участие в СВО, решались два главных вопроса: растущий дисбаланс во взаимной торговле (в прошлом году Россия продала Индии товаров на 65 млрд. долларов, а купила лишь на 4 млрд. долларов), связанный  с тем, что Индия фактически стала перевалочным пунктом по поставкам российской нефти в Европу и некоторые другие  западные страны и решение ряда аспектов военно-технического сотрудничества. 

В частности, уже более полугода в прессе обсуждается возможность закупки Индией наших истребителей пятого поколения Су-57. Это происходит с учетом возможных закупок Пакистаном китайского двухдвигательного истребителя-невидимки пятого поколения Chengdu J-20 «Mighty Dragon» аналогичного американскому F-35. В 2018 году Белый Дом проспонсировал индийских лоббистов, основной задачей которых была дискредитация совместной индийско-российской программы Sukhoi/HAL Fifth Generation Fighter Aircraft (FGFA), которая включала разработку истребителя пятого поколения, основанного на нашем Су-57, компаниями Сухой и HAL для ВВС Индии, под предлогом того, что  проект не состоится из-за запрета поставок в РФ западной микроэлектроники. 

Однако маршал авиации в отставке Анил Чопра, бывший генеральный директор Центра исследований ВВС в Нью-Дели, считавшийся главным противником этого проекта, изменил свое мнение. Буквально накануне визита Моди в Москву влиятельное интернет-издание EurAsian Times опубликовало материал за его подписью, в котором говорится, что «одним из оптимальных вариантов для ВВС Индии является возможность изучить Су-57 и даже Су-75 Checkmate, который предлагает Россия». Ему вторит официальное издание The Times of India, которое утверждает, что возврат к Су-57 станет "наиболее приемлемым и практичным вариантом для ВВС Индии. Тем более, что Нью-Дели не отказывалась от этого проекта, а просто на время приостановила в нём своё участие". 

Индия и Россия уже имеют положительный опыт в этой области. В свое время самое большое количество лицензированных истребителей МиГ-21 было произведено именно в Индии. Сегодня производство Су-30 на 85% локализовано в Индии, и это очень сильно помогло местным авиапроизводителям набраться опыта и суметь довести истребитель собственной разработки до рабочего состояния. Сотрудничество двух стран в военной области находится на высоком уровне. 

По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира, за последние два десятилетия Россия обеспечила 65% закупок оружия Индией на сумму более 60 млрд. долларов. Тем не менее необходимо отметить, что доля закупок российского вооружения Индией имела тенденцию к сокращению. Но, судя по просачивающимся в открытые источники сведениям, ситуация меняется. Во многом возросший интерес индийских военных к продукции российского ВПК происходит в результате оценки развития событий в зоне СВО и реального применения в условиях вооруженного столкновения тех или иных образцов вооружения и боевой техники. 

Реакция Запада не заставила себя ждать. В начале августа в соседней с Индией Бангладеш произошел государственный переворот. В отличие от длинной череды переворотов на Индостанском полуострове он имел свою ярко выраженную особенность. Организованный, как говорится «на ровном месте», он был осуществлен по уже ставшей канонической схеме цветных революций. Премьер-министра Бангладеш Шейх Хасину свергли возмущенные студенты. Свергли так, что ей пришлось в тайне улететь в Индию, даже не успев собрать личные вещи. 

Устраивавший в принципе всех соседей политический режим дочери первого президента республики Муджибура Рахмана Шейх Хасины не нравился Вашингтону. Еще в ходе выборов в январе нынешнего года американский посол практически открыто оказывал давление на главу государства, предлагая ей уйти в отставку. Не исключено, что спусковым крючком могло стать заявление Шейх Хасины о планах США создать «христианское государство», отколов для этого части от Бангладеш и Мьянмы, и требовании на разрешение построить в Читтагонге на территории Бангладеш военную базу. 

Индийское издание The Daily Star со ссылкой на «высокопоставленные источники» утверждало, что речь идет о независимом государстве Зо, которое может появиться на землях, населенных представителями племен Чин в одноименном штате Мьянмы и родственными им Куки и Мизо в Индии и Бангладеш. 

В итоге массовых протестов и беспорядков после бегства Шейх Хасины на место действующего премьера был поставлен прозападный банкир, лауреат Нобелевской премии Мухаммад Юнус, который возглавил Временное правительство страны. Такой ход событий создал целый ряд проблем не только для Индии, но и для других ведущих азиатских государств. Так, перед Россией встал вопрос о продолжении реализации крупного проекта «Росатома» по строительству АЭС «Руппур», которая возводится практически на наши средства (из 13 млрд. долларов стоимости электростанции российские кредиты составляют 11,4 млрд. долларов). Кроме того, еще имеются и проекты «Газпрома» с газовыми компаниями республики, длящиеся уже более 10 лет. 

В последнее десятилетие активно развивалось сотрудничество Бангладеш с Китаем.  Пекин, в частности, предложил завершить суперпроект — мост через реку Ганг, начал   поставки вооружений и военной техники, развернул строительство автомобильных и железных дорог, предоставил кредиты. Китай построил военно-морскую базу в районе прибрежного города Кокс-Базар, способную разместить до шести подводных лодок, что вызвало негативную реакцию не только у США, но и у Индии. 

События в Мьянме и Бангладеш лишний раз наглядно продемонстрировали факт наличия большого количества болевых точек и непростых зачастую застарелых межгосударственных узелков в южноазиатском регионе, которые будут использоваться мировыми игроками для реализации своих геополитических целей.