В 2001 году после дворцовой резни в Непале кронпринц Гьянендру уничтожил большую часть королевской семьи. Через семь лет правления, в конце затяжной гражданской войны, он был вынужден уйти в отставку. Непал из индуистского королевства превратился в демократическую республику. Однако вера Гьянендры в свою миссию не поколебалась. 

В феврале этого года, накануне Дня демократии в Непале, он призвал общественность поддержать его во имя процветания и прогресса страны. Однако после того, как 28 марта в Катманду прошли демонстрации сторонников монархии, бывший король ушел в тень. В результате беспорядков погибли два человека. Для восстановления порядка была задействована непальская армия. Силы безопасности подверглись критике за их силовую и непропорциональную реакцию на протесты. 

Надежды на возвращения Гьянендры на трон, возможно, были подкреплены, когда толпа из почти 10 000 человек приветствовала его возвращение в Катманду из города Покхара. До тех пор правительство разрешало мирные собрания сторонников монархии во имя свободы слова. Но мартовские события, спровоцировавшие насилие изменили ситуацию. Более ста человек, участвовавших в беспорядках, были арестованы. 

Непальские комментаторы рассматривают возрождение роялистских сил как симптом растущего недовольства политическим и экономическим статус-кво в стране. Ни одна из политических партий страны, включая основные, которые в настоящее время делят власть, - Коммунистическую партию Непала (Объединенную марксистско-ленинскую) и Непальский конгресс, - не проявила склонности к столь необходимым структурным реформам. Вместо этого в стране процветает кустарный капитализм и коррупция. 

И все же почти по всем показателям - экономическим, социальным и политическим - дела в Непале идут лучше, чем когда-либо при монархии. Хотя в период с 1996 по 2023 год экономика Непала росла медленнее, чем в большинстве стран Южно-Азиатского региона, доходы населения выросли для всех демографических групп. Существует определенная свобода слова в масштабах, неслыханных при монархии. Почему же тогда некоторые слои непальского общества ностальгируют по королевскому правлению? 

Тех, кто выступает за возвращение монархии, можно разделить на четыре категории. Первая — это старая правящая элита, особенно те из них, чье состояние сократилось при республиканском строе. К ним относятся бизнесмены, нажившиеся на связях с королевской семьей, некоторые из которых подписали письмо, выпущенное перед недавними беспорядками, в котором говорилось, что правительство будет нести ответственность, если ситуация выйдет из-под контроля. 

Вторая категория включает в себя промонархическую партию Растрия Праджатантра (РПП) и ее филиалы. Некоторые из этой группы были при власти и при короле, и при республике.

В третью категорию входят относительно новые политические деятели, такие как Дурга Прасаи, скандально известный бизнесмен, когда-то был близок к нынешнему премьер-министру Непала, но потом откололся и перешел в лагерь роялистов. 

Четвертую группу составляют группы хиндутва, часто находящиеся под влиянием индуистских правых в Индии, от которых они черпают свою идеологию. Для них нынешний статус Непала как светской республики является оскорблением его якобы индуистской идентичности, а король-шах — это Вишва Хинду Самрат - император мирового индуизма. 

Эти группы не являются едиными. Они часто конфликтуют и конкурируют друг с другом. Особую обеспокоенность демократических лидеров Непала вызывает появление на роялистских митингах плакатов с изображением Аджая Мохана Сингха Бишта, более известного как Йоги Адитьянатх. Существуют обоснованные опасения по поводу того, не поддерживает ли Бишт, сторонник хиндутвы и главный министр индийского штата Уттар-Прадеш, возвращение непальского короля. Бишт и Гьянендра неоднократно встречались, и эти встречи имеют особый резонанс, поскольку Бишт также является махантом Горакхнатхского мата. 

Бишт не принимал участия в недавних выступлениях за монархию в Непале, но в прошлом он призывал к возвращению в Непал инду раштра, или индуистского королевства. Широко распространено предположение, что Бишт станет преемником Нарендры Моди на посту премьер-министра от правящей в Индии партии «Бхаратия джаната парти» (БДП). Монархисты делают на это ставку, полагая, что Дели при Биште поддержит не только восстановление индуистского Непала, но и возвращение короля-шаха. Бишт считается критически важным для возвращения монархии в Непале. По мнению некоторых обозревателей, призрак индийской руки, стоящей за возрождающейся монархией, преследует большинство политических лидеров Непала, у которых есть все основания опасаться вмешательства Дели. 

Нынешнее недоверие между Дели и Катманду вполне объяснимо. Премьер-министр Непала Оли, вернувшийся к власти в июне прошлого года, считается более близким к Китаю, чем к Индии, и не стесняется использовать антииндийские настроения в своих политических интересах. Оли также считается зачинщиком нынешнего пограничного спора между Индией и Непалом. Дели также сохраняет осторожность в Южной Азии после свержения в Бангладеш Шейх Хасины, чей автократический режим он поддерживал. 

Любая параллельная дипломатия со стороны Бишта может привести к пожару в отношениях между Непалом и Индией. Вмешательство Бишта, если таковое будет иметь место, может вызвать предположения о том, что между Моди и его доверенным лицом в самом густонаселенном штате Индии не все в порядке. 

Непал при королях был крайне обнищавшей страной, которая не смогла добиться практически никаких улучшений в жизни своего народа. Многие из сегодняшних политиков, включая премьер-министра и председателя Непальского конгресса Шера Бахадура Деубу, были активны и при монархии. Даже если они на словах рады, что избавились от монархии, они не избавились от большей части того багажа, который был связан с королевской властью. 

Центристские тенденции политического руководства Непала не исчезли, не изменился и этнический и кастовый характер его элиты. Ни одно из восьми правительств Непала с 2015 года не передало провинциям полномочия, положенные им по конституции. В условиях, когда центральное политическое руководство не желает внедрять реальный федерализм, основы республики разрушаются. 

Современный националистический курс Непала был сформирован монархией в годы панчаята. Основной частью этого дискурса, помимо создания образа воинской доблести, было продвижение непальского языка как единственного, а культуры элитных каст холмов - как национальной нормы. Представление о Непале как об индуистском горном государстве с доминирующей кастой сохранилось, несмотря на приход республики. Мало кто любит вспоминать, что около 7000 непальцев погибли в гражданской войне в 2002-2003 годах, вскоре после того, как Гьянендра взошел на престол и отдал приказ о проведении операций по подавлению повстанческого движения маоистов. 

Сегодняшние политики Непала по-прежнему используют идиомы панчаятского национализма, многие молодые непальцы воспитаны на мечте о панчаяте, где абсолютный монарх олицетворяет государство и нацию. Монархисты, ратующие за возвращение короля, хотят вернуться к архаичной форме правления. Недавние беспорядки говорят о том, что, если в Непале после такого насилия не пресечь промонархическую политику и не исправить искаженную общественную память, которая ее поддерживает, король и его сторонники будут постоянно угрожать основам республики.