После террористического акта, совершенного 22 апреля в Пахалгаме (Кашмир, управляемый Индией), в котором Индия обвинила Пакистан, между двумя государствами вспыхнули военные действия. Индийские СМИ, новостные телеканалы развернули небывалую информационную кампанию, нагнетая обстановку, призывая к мести. 6 мая, когда Индия начала операцию «Синдур», нанеся авиаудары по Пакистану и управляемому им Кашмиру, телестудии выдали сенсационные новости: Исламабад взят, порт Карачи разбомблен, бывший премьер-министр Пакистана Имран Хан убит, а командующий армией страны Асим Мунир арестован. 

Синдур — это клеймо, которое муж-индус наносит на пробор волос своей жены во время брачной церемонии и которое она перестает носить, если он скончался. В данном случае этот термин символизировал гибель многочисленных туристов-мужчин, погибшим во время нападения в Пахалгаме, в том числе одного из них, который проводил свой медовый месяц. 

Пакистан заявил, что в результате индийских ударов погиб 31 мирный житель, включая женщин и детей, и еще десятки получили ранения. Индия настаивала на том, что ее целью была террористическая инфраструктура - термин, который в условиях нового мирового беспорядка, наиболее ярким примером которого является геноцид Израиля в Газе, делает устаревшим классическое различие между гражданскими и военными целями в правилах ведения войны. 

Если операция «Синдур» черпает свою легитимность из нарратива индуистской патриархальной мести, то при ее проведении индийские вооруженные силы пытались представить миру более либеральный можно даже сказать светский и феминистский фасад. В первую очередь это было сделано благодаря тому, что брифинги для прессы проводили две женщины-офицеры с разным религиозным происхождением, что в Индии было воспринято как мастерский ход в представлении Индии как инклюзивной нации - в противовес Пакистану.

К этим двум офицерам иногда присоединялся секретарь министерства иностранных дел Индии Викрам Мисри - кашмирский пандит, вольный или невольный символ в контексте индуистской националистической мести. Изгнание пандитов из управляемого Индией Кашмира на фоне эскалации исламистской воинственности в 1990-х годах остается эмоциональной раной в историографии индуистских правых. 

Очевидно, что индийское правительство использует разные лица на высоких постах. Но после того, как Мисри объявил о прекращении огня, согласованном с Пакистаном 10 мая, - прекращении, которое жесткие индуистские националисты сочли преждевременным, - он подвергся злобной травле в интернете, в том числе была выложена информация о его дочери, которая обвинялась в оказании юридической помощи мусульманам рохинья. 

Другие женщины также оказались на линии огня, в том числе недавно вышедшая замуж Химанши Нарвал, чей муж был среди погибших в Пахалгаме. Когда она выступила против разгула антимусульманских и антикашмирских настроений, охвативших Индию после теракта, ее заклеймили как антинационального апологета терроризма. Здесь сам объект индуистской патриархальной защиты, скорбящая вдова, стала мишенью для патриархата, когда она осмелилась призвать к другому типу ответа, который не стремился бы наказать всех кашмирцев и всех мусульман за действия горстки экстремистов. 

С тех пор правящая индийская партия Бхаратия Джаната (BJP) и даже сам Моди пытаются успокоить разбушевавшиеся новостные каналы. Возмущение вызвало то, что правительство Моди, возможно, допустило посредничество США в решении судьбы Кашмира, от чего Индия давно и решительно отказывается, а также то, что Индия не добилась от Пакистана никаких уступок в обмен на приостановку военных действий. Моди, молчавший с начала ударов, почувствовал необходимость высказаться и заявил: «Любые переговоры с Пакистаном будут посвящены терроризму». 

Многие укажут на то, что пакистанские СМИ и «тролли» также были агентами худшего вида дезинформации и саботажа во время этого кризиса. Но именно в этом и заключается суть. Индия, которая раньше гордилась своей зрелостью в противовес дисфункции Пакистана, которая могла похвастаться более здоровыми СМИ и большим пространством для общественного несогласия, чем ее сосед, теперь все больше и больше отражает черты своего заклятого врага. Если в Пакистане СМИ, скованные официальной линией, выдают только то, что хочет истеблишмент страны, то в Индии правительство рискует оказаться скованным жаждой войны, которую оно же и выпустило на свободу. 

Что может произойти при следующей провокации, если именно такие ожидания уже заложены? Ответные действия индийских военных против Пакистана усиливаются с каждой крупной террористической атакой в последние годы: пересечение линии контроля после атаки в Ури в 2016 году, пересечение международной границы после атаки в Пулваме в 2019 году, нанесение ударов по Пакистану после атаки в Пахалгаме. Сколько еще ступенек осталось на так называемой лестнице эскалации? Будет ли это тотальная война в следующий раз, без вопросов, без возможности найти другие решения? Будет ли эта война против Пакистана или против индийских мусульман, включая мирных жителей Кашмира, и других, кого BJP продолжает рисовать как врага внутри страны? 

В 1917 году, когда считалось само собой разумеющимся, что национализм — это средство, которое освободит Индию от тирании британского колониализма, Рабиндранат Тагор написал яростную и прозорливую критику этого явления. Тагор утверждал, что нации — это гигантские абстракции, превращающие людей в бесчувственные винтики в машине, способные на огромное насилие и жестокость во имя нации, потому что они были отчуждены от своей человечности.

По его словам, "идея нации — это один из самых мощных анестетиков, изобретенных человеком. Под воздействием ее паров весь народ может осуществлять свою систематическую программу самого яростного стремления к себе, нисколько не осознавая ее моральных извращений, фактически испытывая опасное негодование, если на это указывают. Люди, самые прекрасные творения Божьи, в огромных количествах выходили из национальной колыбели в качестве марионеток для ведения войны и зарабатывания денег». 

Задавать сложные вопросы особенно важно во время такой операции, как «Синдур», потому что правительство Моди имеет плохой послужной список, когда речь идет о проведении подобных операций. В феврале 2019 года, когда террорист-смертник убил 40 сотрудников Центральных резервных полицейских сил, ехавших в военной колонне в Пулваме, Индия нанесла ответные удары по Пакистану, в результате которых, были убиты сотни террористов и уничтожен тренировочный лагерь исламистов в Балакоте. Вместе с тем «хирургические удары» Индии не привели к кардинальным переменам, хотя и помогли Моди победить на всеобщих выборах в 2019 году. 

В последнее время много говорят о необходимости деэскалации напряженности в отношениях двух государств. Но сделать это не так просто в условиях, когда правящие элиты обеих государств, обладающих ядерным оружием, пытаются сохранить лицо и подчас заигрывают с экстремистски настроенным электоратом. На этом фоне страдает Кашмир - «нулевая точка» конфликта, жители которого уже давно заплатили самую высокую цену за узел, завязанный британскими колонизаторами.