Он отдал жизнь искусству и сам был одним из его явлений. Творчество Чингиза Ахмарова неразрывно связано с узбекской землей. Художник-монументалист, он известен своими замечательными стенными росписями, которые по художественному значению стоят в одном ряду с фресками Давида Сикейроса, Диего Риверы.

Чингиз Ахмаров прожил долгую, яркую, драматичную жизнь, объявшую несколько эпох. Хронику его наград открывает Сталинская премия, а завершает - государственный орден суверенного Узбекистана «Буюк хизматлари учун» ( «За заслуги перед Отечеством»). Выдающийся художник скончался 15 лет назад, оставив множество поражающих воображение свидетельств своего таланта, обогатив мировую сокровищницу искусства уникальными художественными дарами.

Дивной красоты фрески Чингиза Ахмарова украшают фойе ташкентского академического театра оперы и балета им. Алишера Навои. Этот театр, построенный академиком Алексеем Щусевым, по праву считается одним из архитектурных шедевров.

Художник расписывал интерьер театра, находясь под впечатлением восточных образов, навеянных лирическими поэмами Навои, которые он знал наизусть. Эта работа стала первой яркой страницей творчества художника как монументалиста, за нее 35-летний Ахмаров и был удостоен Сталинской премии. Высокое признание, ранняя слава, блестящий полет творческой судьбы и счастливое продолжение судьбы человеческой…

Потом, правда, как это часто бывает, лукавая судьба возьмет «своё», положив на другую чашу весов разверзающее душу страдание, глубокое разочарование. Художник с достоинством вынесет всю «хулу и хвалу», чтобы в конце обрести мудрую «осень патриарха» в окружении учеников, в золотом ореоле поклонения и признания.

Одна из знаменитых работ Ахмарова - «Согдийская свадьба» - находится в ущелье Лашкерет близ города Ангрена. В этом целительном местечке расположен дом отдыха Ташкентского кабельного завода, главный зал которого и расписал Ахмаров. Эпический свадебный сюжет обнимает весь простор главного зала, ниспадая благодатью на каждого, кто видит это. Череда утонченных картин, сплетающих тематический узор, создает удивительную по красоте композицию. Вот девушка с сюзане, мужчина с конем, гости, приносящие дары молодоженам, и они сами в традиционных свадебных одеждах. Гимн счастью, нарождающемуся новому, волнительному циклу человеческой жизни… Изысканные линии, неповторимая игра светотени, живой воздух, яркое художественное изъявление. Здесь есть всё, что составляет достоинство настоящего искусства. И сама собой рождается ассоциация: есть стансы Рафаэля в Ватикане - и есть стансы Чингиза Ахмарова в ущелье Лашкерет…

…Городок Троицк, расположенный у подножия гор Южного Урала, был возведен в далёкие имперские времена Екатерины Великой, на границе российских владений, у стен небольшого аула, в котором жили татары, казахи, башкиры, узбеки, русские. Позже городок превратился в центр торговли и культуры, органично впитавший в себя непреходящие ценности этих народов, гармонично живших на троицкой земле.

Чингиз, сын Абдурахмана Ходжи Ахмарова, родился в этих местах, в просвещенной татарской семье. В доме была библиотека, оставшаяся от деда Мифтохитдина. В ней было множество рукописных, литографических книг, газет и журналов на турецком и татарском языках и даже словарь Брокгауза-Эфрона. Научившись читать, Чингиз пропадал в дедовской библиотеке. Любимейшей книгой был объемистый труд Элизе Реклю «Земля и люди». Издание содержало много сведений по географии, этнографии, истории конца XIX века. Будущий художник замирал, разглядывая красочные гравюры, пытался копировать их.

Дом родителей был двухэтажным, с садом, полным деревьев и цветов. Имелось и свое хозяйство – овцы, коровы, лошади. С детства у мальчика была привычка рисовать всё, что привлекало внимание, задевало душу. Чаще всего «под карандаш» попадали лошади, привораживающие взор статью, благородством. Рисовал то грациозную голову, опущенную к траве, то стройные ноги, «обутые в копыта», то умные лошадиные глаза под веером ресниц.

Мать Сахиба отдавала своим одиннадцати детям всё, что было прекрасного в ее душе. Сестры Чингиза посещали школу для девочек, учились игре на фортепьяно, увлекались стихами, ставили спектакли. Семилетний Чингиз пошел в школу, где учились старшие братья.

В то время мусульманское общество Троицка, как рассказал сам Чингиз Ахмаров в автобиографической книге «На пути к прекрасному», делилось на две группы – «старомодных» и «джаидов». Первые отстаивали традиционализм, отрицали русскую и европейскую культуру. «Джаиды» же (это были богатые землевладельцы и купцы) были сторонниками установления отношений с русскими, поборниками изучения культуры европейских народов.

Отец Чингиза стал организатором джаидских школ, европейских библиотек. Он не раз посещал Москву, Петербург, Казань, Новгород, а также страны Ближнего Востока, близко знакомился с представителями интеллигенции, интересовался прогрессивными идеями и событиями в разных странах. Понимая значение русского языка как ключа к мировой культуре, Абдурахмон Ходжи Ахмаров изучал его сам и прививал детям.

Однажды на день рождения родители подарили Чингизу книгу немецкого писателя Гауфа «Маленький Мук» в русском переводе. Иллюстрации к ней были выполнены художником Дмитрием Митрохиным и вызвали бурю чувств, усилив нарождающееся желание стать художником.

В последних классах гимназии Чингиз зачитывался журналами «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русское богатство». Он попал под обаяние книг Льва Толстого, прочел «Войну и мир», «Анну Каренину», много размышлял над философией писателя.

Желание рисовать он реализовывал в школе – оформлял стенгазеты, ученические спектакли, рисовал картинки, которые раздаривал друзьям. Однажды его рисунками заинтересовался профессиональный художник: «Да у тебя талант!»

В 1924 году из Москвы в Троицк приехал заведующий отделом школ восточных народов Комиссариата просвещения Хабиб Зайни-ога Халилов, увидел картинки Чингиза и решил забрать талантливого юношу на учебу в столичное художественное училище. Однако родители не рискнули отпускать сына так далеко и отдали его постигать ремесло художника в Пермское училище изобразительных искусств. На экзамене Чингиз выполнил восхитившие приемную комиссию рисунки к басне Ивана Крылова «Ворона и лисица».

Успешно окончив училище, Чингиз вернулся в родительский дом. Тяжело заболел отец, и врачи посоветовали семье перебраться в места с сухим климатом. Так Ахмаровы оказалась в Узбекистане.

В 1931 году Чингиз приехал в Самарканд. Прекрасный древний город очаровал его. Творческие силы самаркандских художников объединялись на предприятии под названием «Изофабрика», которая занималась оформительскими работами по украшению улиц и зданий города в дни праздников. Все работали с большим увлечением, творческим запалом, и Чингиз влился в эту среду. Жизнь наполняли жаркие беседы об искусстве, о художественных жанрах, приемах, тонкостях.

Но вот ему становится тесно в Самарканде, он рвется в большой мир, в большое искусство. В мае 1934 года двадцатидвухлетний Чингиз Ахмаров приехал в Ташкент, устроился художником в редакцию газеты «Колхозный путь».

Первыми работами ташкентского периода стали иллюстрации к роману Айбека «Священная кровь» и роману Абдуллы Каххара «Мираж». Ахмаров успешно выполняет заказы Ташкентской киностудии - изготавливает эскизы для костюмов. Его работы высоко ценятся. Он знакомится с художниками-графиками, оказавшими большое влияние на формирование его мировоззрения и творческого почерка. Среди них были Искандер Икрамов, Петр Шахназаров, Максуд Шейхзаде, Борис Жуков, Усто Мумин, Александр Волков, Урал Тансыкбаев. Общение с такими образованными, интересными людьми формирует вкусы, привязанности, культуру и мировоззрение молодого художника.

Но были и коллеги другого рода – завистливые, спешившие доложить «куда следует» о странных взглядах молодого таланта. А странность состояла, например, в том, что Ахмарову очень нравилась традиционная восточная миниатюра, и он открыто говорил о необходимости ее возрождения, о том, что узбекское искусство должно бережно относиться к своим корням.

Чем больше он общался с писателями, художниками, театральными деятелями, артистами, кинорежиссерами, тем острее чувствовал недостаток образования. Молодые амбиции, максимализм вызывали желание быть на равных с людьми высокого искусства. А значит – надо учиться. В 1935 году Чингиз Ахмаров приехал в Москву и поступил в художественный институт им. Сурикова. Его педагогами были выдающиеся мастера искусства - Игорь Грабарь, Владимир Фаворский, Лев Бруни и другие. Всю жизнь он благоговейно называл их «учителями».

Чингиз с молодой энергией окунулся в культурную жизнь столицы - он посещает музеи, выставки, театры и столь популярные в те годы литературные и поэтические вечера. В театре Мейерхольда ему нравился спектакль «Дама с камелиями», в театре Революции он слушал Бориса Пастернака, читавшего свои стихи.

На пятом курсе института Ахмаров перешел в мастерскую монументального искусства, которой руководил академик Грабарь. Летом 1941 года студенты приехали в Новгород, чтобы увидеть шедевры русского монументального искусства, удивительные фрески Софийского собора и Ферапонтового монастыря. Возвращаясь в Москву, они бурно обсуждали свои впечатления в поезде, но их жаркий спор прервало сообщение о начале войны.

В июле студенты строили под Вязьмой оборонительные сооружения, копали противотанковые рвы. Молодые художники рвались на фронт, но их институт срочно эвакуировался в Самарканд. Так Чингиз снова попал в город своей юности. Здесь в 1942 году Ахмаров защитил на «отлично» свою дипломную работу - триптих «Меч Узбекистана» - сложное многофигурное, монументальное полотно.

Но вот война двинулась на запад, и институт вернулся в Москву. Грабарь в те годы тесно общался с архитектором Алексеем Щусевым, которому было поручено спроектировать театр оперы и балета для столицы Узбекистана. Театр начали строить в 1944 году. Грабарь предложил Щусеву посмотреть работы своего талантливого ученика Ахмарова. Так Чингиз попал в творческую группу, которой было поручено оформление интерьеров театра. Несколько позже он выполнил такую же работу и в Казанском оперном театре им. Мусы Джалиля.

…По мере того, как счетчик жизни накручивал годы, Чингиз Ахмаров все чаще вспоминал места, где вырос и сформировался. Он тосковал по Востоку и с большим душевным и творческим напряжением искал своё место в искусстве, размышляя над красками и линиями, объединяющими и разделяющими Восток и Запад. На этой волне он возвращается в Ташкент, где его ждут и создают все условия – только твори! Окрыленный вниманием, заботой, возвращением в родные края, он ощутил новый прилив сил, мощный творческий импульс.

Мастер выполняет серию монументально-декоративных работ для музея Улугбека, готовит росписи в вестибюле Института востоковедения имени Бируни, отделывает здание музея Навои в Ташкенте, банкетный зал ресторана «Юлдуз» в Самарканде. Оформляет санаторий «Узбекистан» в Сочи, интерьеры станции «Алишера Навои» для ташкентского метро. Даже успевает сделать росписи в кафе в городе Красноярске - дар Узбекистана сибирякам. В 1964 году Ахмаров вернется к книжной графике и оформит «Кашмирскую легенду» Шарафа Рашидова. В 1964 году он становится народным художником Узбекистана, а в 1967-м получает Государственную премию имени Хамзы.

В зрелую пору своей жизни Чингиз Ахмаров много путешествовал по миру, объездил почти всю Европу, побывал в Египте, Турции, Индонезии, на Цейлоне. В музеях Европы он познакомился с картинами своего любимого художника Вермеера, увидел своими глазами так волновавшую с юности «Девушку с жемчужной сережкой». В 70-х годах у него прошли персональные выставки за рубежом, со многими из крупных художников мира Ахмаров состоял в личной переписке, принимал их в родном Ташкенте.

«Удалось ли воплотить в искусстве – в живописи – свои чувства, мысли, надежды и устремления? Смог ли создать искусство, которое очищает душу, омывает ее, как вода, которой омываешь лицо и бренное тело?» - задается художник вопросом в автобиографических воспоминаниях и, как все мыслящие, сомневается: «Удалось ли?» И не находит для себя ответа. Но мы смотрим на его фрески и восхищаемся. Это и есть ответ…