Казахстан с его 16 миллионами граждан занимает 62-е место в мире по численности населения, зато 9-е — по размеру территории. Впечатляющая диспропорция сложилась и с международным авторитетом этой центральноазиатской страны, ещё 20 лет назад не существовавшей на внешнеполитической карте мира.

Казахская республика, не располагавшая в советские времена, в отличие от Украины и Белоруссии, членством в ООН и полноценной дипломатической службой, превратилась в активного и влиятельного участника многих региональных и глобальных международных организаций. Казахстан возглавлял в минувшем году ОБСЕ, причём смог впервые за 11 лет собрать саммит этой организации и даже добиться принятия значимых документов, которые открыли перспективу создания системы безопасности на всём евразийском материке.

Именно Астана все годы после распада СССР выдвигает и продвигает на постсоветском пространстве интеграционные инициативы — от СНГ до Таможенного союза и Единого экономического пространства. Внешнеполитический календарь каждый год наполнен саммитами, конференциями, ассамблеями. В нынешнем году это были саммит ШОС и совещание министров иностранных дел Организации Исламская конференция (ОИК).

В январе, в самом начале юбилейного, двадцатого года независимости, президент Нурсултан Назарбаев в послании народу Казахстана представил впечатляющую программу ускорения экономической модернизации страны. Вопросы внешней политики были изложены сжато, но представляют интерес для аналитиков. Верный своей репутации «генератора идей», Назарбаев выдвинул несколько глобальных, региональных и локальных предложений. Среди них выделяются призыв к ООН принять Всеобщую декларацию безъядерного мира, заключить Пакт стабильности на Каспии, разработать и принять Энергетическую хартию Казахстан—ЕС 2020, провести международную донорскую конференции по Афганистану и разработать межгосударственную программу помощи Киргизии.

Ни для кого не является секретом, что главным «мотором» внешней политики Казахстана является его президент. При этом дело не только в том, что именно глава государства в соответствии с конституцией определяет направления международной деятельности этой страны. Чуть было не ставший в 1991 году премьер-министром Советского Союза, Назарбаев был и остаётся крупным политиком. Ему тесновато в рамках собственной державы. Отсюда несоизмеримая с демографическими, географическими и даже экономическими параметрами активность Астаны на международной арене. При всём авторитете Назарбаева среди населения и жёсткости созданной им системы власти он учитывает настроения элиты и политически активных граждан при проведении как внутренней, так и внешней политики. Несколько поездок в Астану, беседы с политическими и государственными деятелями, дипломатами, учёными, журналистами, предпринимателями и студентами позволили представить контуры восприятия в обществе основных партнёров Казахстана, отношение к внешнеполитическому курсу елбасы, то есть национального лидера.

Главным направлением официально заявленной «многовекторности» Астаны остаётся российское. Действительно, накопленный объём политических, экономических, военных, культурных связей колоссален. Причём он наверняка был бы меньше, если бы не активность самого Назарбаева. Он вряд ли не помнит, что его «забыли» пригласить на судьбоносную встречу в Беловежской Пуще. Но нашёл в себе силы переступить через обиду и выдвинуть на Алматинском саммите в декабре 1991 года идею создания Содружества независимых государств. Его тяга к сохранению связей народов Советского Союза в новых условиях проявилась также в формулировании и продавливании интеграционных проектов типа ЕврАзЭС. Не будет преувеличением сказать, что без мечты Назарбаева о Евразийском союзе не была бы реализована идея Таможенного союза Казахстана, России и Белоруссии, не стала бы реальной перспектива создания уже в начале 2012 года Единого экономического пространства (ЕЭП).

Астана имеет и комплексную программу «Путь в Европу», а Брюссель, в свою очередь, — казахстанский раздел «Стратегии ЕС по Центральной Азии 2007—2013». Личный «путь в Европу» всё чаще прокладывают богатые и власть имущие: покупают недвижимость, открывают счета в банках, отправляют детей на учёбу, ездят лечиться. Лучшие европейские архитекторы создают в Астане уникальные здания. Журналисты из стран Европы, особенно телевизионщики из «Евровидения», опекаются сотрудниками пресс-служб как «суперVIP». Думаю, что и председательство в ОБСЕ рассматривалось как прорыв в Европу, как подключение Казахстана, вопреки географическим реалиям, к европейской цивилизации. Но в Брюсселе, похоже, как и в случае с Турцией, не до конца осознали открывающиеся возможности.

Никакого менторства не допускает, никаких политических условий не выдвигает другой ключевой партнёр Казахстана — Китай. Он действует неторопливо, без нажима, заполняя ниши, которые не захотели или не смогли освоить другие державы. У Казахстана неисчерпаемые природные богатства, особенно нефть, газ, металлы, уран. У Китая неисчерпаемые финансовые ресурсы и ненасытный аппетит на всё, чем богат западный сосед. Занимая первое место среди стран-инвесторов, КНР к 2010 году вложила в Казахстан 25,6 миллиарда долларов. Китайский капитал контролирует около 30 процентов нефтегазовой добычи Казахстана.

Символом китайского «натиска на Запад», наряду с действующими и строящимися нефте- и газопроводами, становится проходящий через Казахстан транспортный мост ТРАСЕКА, повторяющий маршрут Великого шёлкового пути. Заключительные работы ведутся на казахстанском участке автодороги Западный Китай — Западный Казахстан, которая пройдёт через Астану и упрётся в границу с Россией, чтобы в перспективе достичь Европы. Фактор соседства создаёт необозримые перспективы для взаимодействия Казахстана и Китая, но в то же время не позволяет обойти старые обиды и подозрения. В 1960—1980-е годы Казахская ССР была передовым рубежом советско-китайской холодной войны, на котором случались настоящие «горячие» стычки. С той поры в Казахстане остались специалисты в разных областях, говорящие по-китайски. Среди них бывший министр иностранных дел, а затем премьер-министр Касым-Жомарт Токаев и нынешний глава правительства Карим Масимов.

Носителями сразу двух языков, да в придачу и навыков ведения бизнеса в Китае являются сотни тысяч оралман — вернувшихся в последние годы из КНР этнических казахов. Общение с китайцами на деловом и бытовом уровне облегчают переселившиеся в эти края ещё в ХIХ веке китайскоязычные мусульмане дунгане, ставшие одним из народов Казахстана.

Проблемы соседства тоже впечатляют своими масштабами. Доставшиеся в наследство от СССР вопросы 1700-километровой границы были урегулированы ещё в самом начале суверенного существования Казахстана, но остались проблемы трансграничных рек Иртыш и Или. Интенсификация земледелия в Казахстане и сопредельном Синьцзяне превращает водные ресурсы в жизненно важный ресурс, справедливое использование которого потребует много терпения и дипломатического искусства. Помимо воды напряжённость связана и с землёй. Её много у казахов и мало у китайцев. Несколько лет назад оппозиционные газеты сообщали о переговорах с Китаем относительно долгосрочной аренды чуть ли не миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий. Эти сообщения были опровергнуты властями, но осадок в общественном мнении остался. Будоражат народ и слухи о якобы нарастающей демографической экспансии из Срединного государства. В 2010 году в Алма-Ате прошёл даже митинг против «чрезмерного усиления китайского влияния».

Отношения с США остаются для Астаны очень важными, но не столь важными, как в первые 5—10 лет существования независимого Казахстана. Тогда американцы помогли Нурсултану Назарбаеву с выгодой для страны избавиться от оказавшегося на её территории советского ядерного арсенала. Они же сыграли заметную роль в создании эффективного нефтегазового комплекса, ставшего фундаментом успешного экономического развития. За минувшие годы американцы вложили в этот комплекс около 11 миллиардов долларов, предоставили современные технологии и управленческие схемы. Свыше 400 американских компаний, включая всех «грандов», работают ныне на крупных месторождениях. Доступ к казахстанским углеводородам нужен американцам не столько для себя, сколько для переориентации нефтегазового потенциала всего Каспийского региона на Запад, ослабления энергетического взаимодействия с Россией и Китаем. Пока эти попытки не приносят зримых успехов, но и прекращать их никто не собирается. Казахстану и его лидеру в Вашингтоне выказывают подчёркнутое уважение.

«Казахстан — реальная страна, реальная нация, а не историческая случайность, — заявил американский посол Ричард Хоугленд на церемонии в связи с завершением своей миссии в Астане. — Казахстан — это страна, с которой считаются». Даже военное сотрудничество развивается без создания ограничивающих суверенитет военных баз. Всё большую роль начинает играть «мягкая сила».

Не случайно при перечислении восьми основных партнёров «Назарбаев Университета» я услышал названия ведущих университетов США, Несмотря на внушительное экономическое присутствие и выпячивание роли Казахстана как стратегического партнёра и регионального лидера в Центральной Азии, Америка всё же не стала главным вектором для Астаны. Мои собеседники называли в качестве главной причины сохранившуюся с советских времён в элите настороженность в отношении «происков американского империализма». Вторжение в Ирак и соседний Афганистан, интриги в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане, создание американских баз в соседних государствах Центральной Азии не способствуют ослаблению такой настороженности.

Новая столица Астана стала символом динамично развивающегося Казахстана. В этом поистине евразийском городе присутствуют образцы архитектуры разных цивилизаций и стран. Генеральный план столицы разработал японец Кисё Курокава. Мусульманским канонам соответствует увенчанный синим исламским куполом дворец Ак Орда — резиденция Назарбаева. Белоснежная мечеть подарена Саудовской Аравией. Китайцы возвели высотку «Пекин Палас». Явно скопировано с современной московской «сталинской высотки» здание «Триумф Палас». Вышедший «из под пера» Нормана Фостера торгово-развлекательный центр «Хан Шатыр» действительно напоминает шатёр, хотя почему-то склонившийся набок.

Эти и другие памятники можно рассматривать как символы «многовекторности» казахстанской архитектуры. Астана открыта для конкуренции зодчих, даёт им шанс реализовать свои замыслы. Казахстан же, проводя «многовекторную» внешнюю политику, приветствует конкуренцию других государств, ближних и дальних, за право поддерживать привилегированные отношения со «страной, с которой считаются». Нам в Москве стоит перестать воспринимать как само собой разумеющиеся тесные, тёплые, зачастую родственные отношения с Астаной. По мере наращивания экономического и внешнеполитического потенциала Казахстана конкуренция за дружбу с ним будет нарастать.

Источник: Журнал "Эхо планеты"