Ее организаторы - Институт социально-политических исследований, Информационное агентство «ИнфоРос» и «Общественный фонд Александр Князева». Накануне конференции главный организатор конференции Александр Князев, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, ответил на вопросы журналиста Мадии Торебаевой.

- Очевидно, что после преодоления финансово-экономического кризиса и по мере роста цен на углеводороды роль каспийского региона для глобальной энергетики будет возрастать. Как, с вашей точки зрения, будут решаться вопросы, если часть региона до сих пор подвержена внутренним конфликтам, приводящим к дестабилизации обстановки и угрозам срыва поставок нефти и газа?

- Представления об энергетических запасах Каспия очень сильно мифологизированы. Именно поэтому в повестке дня нашей конференции есть такой вопрос — экономическая целесообразность трубопроводного строительства на Каспии. Лоббируя проекты транспортировки энергоресурсов в обход России и мимо Ирана, Запад преследует в большей степени политические цели.

Добыча нефти на Каспии составляет около 2,3% от мировой добычи, разведанные запасы углеводородов шельфа Каспийского моря составляют 3,1 триллиона кубометров газа и 2,95 миллиарда тонн нефти. Это много для каждой из прикаспийских стран, однако очень мало в мировом масштабе. Крупнейшим нефтегазоносным регионом мира был и остается Ближний и Средний Восток Наименьшее число рентабельных нефтегазовых бассейнов выявлено в Средней Азии, включая Прикаспий. По величине начальных суммарных ресурсов они относятся к средним или небольшим. Так что, не думаю, что правомочно говорить об энергоресурсной значимости Прикаспия для глобальной экономики.

  На мой взгляд, Каспий гораздо более важен как уязвимое пространство безопасности для всей Центральной Евразии, ведь фактически для любой из прикаспийских стран – а они все очень разные! – это внутренний водоем. Не случайно российская дипломатия считает важным достижением решение последнего Каспийского саммита о недопущении в сферу безопасности Каспия некаспийских стран. Каспий важен как коммуникационный узел, есть потенциал, который пока не оценен по достоинству. Для России и Казахстана – это прямой коридор к портам Персидского залива. В иранских экспертных кругах есть проекты о передаче в аренду на длительный срок ряда портов в Персидском заливе России и странам региона. Разве это не интересно для Казахстана? Что касается угроз срывов поставок нефти или газа из региона на мировые рынки: опять же, та доля, которую поставки из Туркмении, Узбекистана и Казахстана составляют на мировом рынке, не так велика. Это – часть российского экспорта в Европу, плюс в последние годы – поставки казахстанской нефти и туркменского газа в Китай. К слову, из некаспийских стран к нашей конференции проявили интерес китайские эксперты. Для КНР транскаспийские трубопроводы являются конкурентами в энергетическом сотрудничестве с регионом, поскольку  действует газопровод из Туркмении в Китай, уже несколько лет в страну идут поставки казахстанской нефти. В последние годы были случаи, когда Туркмения не выполняла своих обязательств, и у российских экспортеров возникали проблемы с наполнением трубы. Надо полагать, что российские производители, получив такой опыт, теперь предусматривают какие-то варианты форсмажорных компенсаций. С Казахстаном по нефти, насколько мне известно, таких проблем не было. Что касается угроз конфликтов, то они есть и я, в рамках предстоящей в Актау конференции, считаю это тематическое направление наиболее актуальным.

Конференция экспертов –  не первая и не последняя, она не решит, конечно, всех проблем, такой задачи, собственно, и не ставится. Но провести мозговой штурм по наиболее актуальным, наиболее интересным моментам, попробовать озвучить  новые подходы – это мы стремимся делать. Институт социально-политических исследований из Астаны и мой «Общественный фонд Александра Князева» — это исследовательские, экспертные организации, московское Информационное агентство «ИнфоРос» - это СМИ… Вот эти три организации конференцию и проводят.

- За доступ к месторождениям и маршруты транспортировки каспийских нефтегазовых ресурсов ведется острая дипломатическая борьба. Каков на самом деле расклад?

- По наиболее принципиальным вопросам здесь две стороны, два лагеря. С одной – Россия и Иран, в другом лагере – США и ЕС. Есть еще Китай, но он пока удовлетворяется двусторонними проектами с РК и Туркменией, где частично участвует и Узбекистан. Эти наиболее принципиальные вопросы: быть или не быть альтернативным маршрутам энергопоставок на запад, быть или не быть Каспию мирным и стабильным. Второе означает: если какая-либо из прикаспийских стран допускает на Каспии военное присутствие некаспийских стран, это будет концом той неуверенной, но все-таки стабильности, которая есть в прикапийском регионе сегодня. Есть вполне обоснованные предположения многих экспертов о том, что целью США в ближайшие несколько лет станет создание военно-морской базы на территории Азербайджана с целью контроля акватории Каспийского моря. Каспий — это мостик между двумя конфликтогенными регионами, Кавказом и Центральной Азией, это часть «дуги нестабильности», спроектированной когда-то Збигневом Бжезинским.

- Какие возможности в этой связи есть у Казахстана?

- Да, в Казахстане на долю нефтедобывающей промышленности уже сейчас приходится более 40% объемов промышленного производства и экспорта. Но в масштабах мирового рынка – это просто мизер… Вот, если собрать воедино ресурсы стран Каспийского региона и Россию, то это будет около трети мировых запасов углеводородов. В таком взгляде: «сырьевая кладовая», много от лукавого. Если отсечь поставки из Центральноазиатского региона от России, для российских экспортеров это создаст определенные сложности с поставками в Европу. Не думаю, что эти сложности будут критическими, другое дело, какие варианты диверсификации экспорта есть у самих стран региона, включая и Казахстан? Это - китайский рынок, несомненно. И все.

Одна из принципиальных основополагающих стабильности на Каспии состоит в том, что любое решение должно приниматься консенсусом пяти голосов, пяти прибрежных стран. Завтра Туркмения с Азербайджаном начнут строить транскапийские трубопроводы – я абсолютно не исключаю мгновенной активизации иранских, а может и российских, вооруженных сил, диверсионной деятельности. А это уже война, которой нельзя допустить. Сейчас и без того идет безумная милитаризация Каспия… И нет никаких гарантий, что в случае, например, если Азербайджан даст согласие на присутствие каких-то западных военных сил для охраны своей нефтедобывающей инфраструктуры, что это не спровоцирует возникновения вооруженного конфликта с тем же Ираном. Российские инициативы по созданию совместного (пятистороннего) механизма обеспечения безопасности (т.н. «КасФор») не поддерживаются тремя постсоветскими прикаспийскими республиками из опасений, что это будет использовано РФ в целях усиления своего влияния в регионе. Правда, в то же время, мощность российской Каспийской флотилии ВМФ так или иначе превосходит сумму военных возможностей на Каспии остальных прибрежных государств.

Казахстан занимает по всем этим конфликтным проектам сравнительно сбалансированные, сдержанные позиции, и это правильно. Я уверен, что будущее казахстанского энергоэкспорта имеет только два направления, и это немало, этого вполне достаточно: российское и китайское… К слову сказать, даже по маршруту «Баку-Тбилиси-Джейхан» у многих западных компаний нет однозначного согласия с его экономической целесообразностью. Все проекты трубопроводов же из региона на Запад в обход территории России и мимо Ирана носят исключительно политический характер. Нужны Казахстану конфликты с Россией или Ираном? Думаю, что абсолютно нет, я уж не говорю о наличии множества как действующих, так и еще нереализованных выгод… В Астане это понимают, судя по-всему, в Ашхабаде – плохо…

- Совсем недавно в интервью одному из российских СМИ вы нечто подобное говорили о проекте «Набукко», отметив, что шансов на реализацию этого проекта в общем-то нет. С тех пор Ваша точка зрения не изменилась?

- Я по-прежнему считаю, что проект «Набукко» – это скорее политический продукт. Судите сами, основными потенциальными источниками для заполнения «Набукко» считаются Туркмения и, в перспективе, Иран. С Ашхабадом Россия уже заключила договор о выкупе всего газа по цене, высчитываемой из европейской формулы. Туркмении пока нет смысла слишком серьезно относиться к идее Транскаспийского газопровода, который гипотетически должен стать в будущем началом «Набукко». Легко предположить, что Россия и Иран могут наложить вето на строительство любого трубопровода по дну Каспийского моря. Россия и Иран вполне способны обеспечить и исполнение этого вето. Трудно предположить, что в такой ситуации кто-то из каспийских государств не подчинится такому повороту событий. Уже сегодня акваторию Каспия патрулируют иранский и российский флоты, каждый из которых превосходит почисленности и мощи совокупность всех иных каспийских флотов.

На сегодняшний день реальным наполнителем гипотетической трубы «Набукко»пока может быть только Азербайджан, хотя на мой взгляд и это проблематично. Не исключено, что «Набукко» может стать жертвой напряженности в отношениях между Турцией и Азербайджаном, весьма ревниво относящимся к потеплению в турецко-армянских отношениях. И вообще, есть еще множество факторов препятствования уже на нынешнем этапе  согласования интересов. К примеру, премьер-министр Турции Эрдоган недавно заявил, чтоАнкара может создавать сложности, если ЕС не ускорит переговоры о присоединении Турции к ЕС.

- А тут еще Иран вносит свою лепту, заявляя о своем намерении по разведению осетровых…

- Вряд ли осетровые играют здесь какую-либо принципиальную роль. Масштаб денег, связанных с разведением осетровых и тех денег, которые работают нефтегазовой сфере, просто несопоставим.

- Будут ли на мероприятии  обсуждаться вопросы относительно международно-правового статуса Каспия? Ведь именно этот аспект является серьезным сдерживающим фактором в реализации широкомасштабных международных проектов разработки месторождений.

- Вопросы статуса будут обсуждаться, но я думаю, что ни наша конференция, ни другие, ни правительства и президенты пяти стран в обозримом будущем решения по правовому статусу не найдут. Тот или иной вариант решения достаточно остро и принципиально затрагивает интересы трех, по-крайней мере, стран: Азербайджана, Ирана и Туркмении. В июле 1998 года между Казахстаном и Россией были заключены соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование, в мае 2002 года — протокол к данному соглашению. 29 ноября 2001 года и 27 февраля 2003 года заключены соглашение между Казахстаном и Азербайджаном о разграничении дна Каспийского моря и протокол к нему соответственно. Также между Казахстаном, Азербайджаном и Россией 14 мая 2003 года заключено соглашение о точке стыка линий разграничения сопредельных участков дна Каспийского моря. При этом использован компромиссный принцип «дно делим, поверхность общая», позволяющий прибрежным странам осваивать природные запасы шельфа и развивать рыболовство и торговое судоходство на море.

Иран настаивает на разделе Каспия по одной пятой части между всеми прикаспийскими государствами, Туркмения имеет территориальные споры с Азербайджаном из-за пограничных месторождений и поэтому не готова поддержать секторальный принцип, с которым согласны в целом РФ, Казахстан и Азербайджан. Так что, в основном Южный Каспий остается зоной нерешенных статусных вопросов.