Война стареет, как человек, Время стирает ее былые черты. Но остается память, где лучезарной печалью сияет День Победы.

Война - всегда тест на выживание, и Победа - его результат. Утвердив право нашего тысячелетнего государства на суверенную жизнь, вбив осиновый кол в жесточайшую из войн на земле, наша Победа в мае 1945-го была еще и великим актом переустройства миропорядка, создания нового формата международных отношений. Всё это позволило земному сообществу довольно долго жить без масштабных войн.

"Победителя не судят". Попирая эту крылатую мысль Екатерины II, некоторые представители "спасенных поколений" всё же берутся судить (Бог им судья!) героев, ценой великого самопожертвования отстоявших наше национальное достоинство. Но народ продолжает славить победителей.

Исчезает, уходит во власть Рока великая солдатская рать, одолевшая фашизм. Около 9 миллионов наших фронтовиков сгорело в пламени сражений, а уцелевшие, "зализывая раны", потихоньку умирают все эти 67 лет, прошедшие после Победы. Еще десятилетие, и никого из них уже не останется.

"Люди непрочной ненависти"

Герой Советского Союза гвардии полковник Александр Ситцев больше не отвечает на мои телефонные звонки. С Днем Победы ветерана мне уже никогда не поздравить. Остановилось колесо жизни, круто провернувшее этого человека вместе с его поколением через великое лихо, и теперь душа бойца Великой Отечественной уже заняла тот «промежуток малый», что всегда есть в журавлином клину, воспетом Расулом Гамзатовым.

Последние годы Александр Васильевич жил в своей московской квартире вместе с... собственным памятником, загодя отлитым – так уж случилось. Это был тот самый бронзовый бюст, который полагается устанавливать на родине (или на могиле) Героя Советского Союза. Ироничный Ситцев сразу прозвал скульптуру «командором» и поселил ее в отдельной комнате. Жена Роза Ивановна причитала и крестилась, когда «статую» вносили в дом, и, чтобы «глаза не мозолила», накрыла большой павлово-посадской шалью в розах.

Почти всю послевоенную жизнь Ситцев жил, отчаянно сражаясь с болезнями, лелея фронтовые раны, каждая из которых была именной: «Что-то сегодня «курская» разгулялась…», - ворчал Александр Васильевич, и жена знала, что речь идет о ноге, раненой под Курском. Но чаще других донимала своим нытьем плечевая, «берлинская».

Осколок мины впился в него 2 мая 1945 года, у парка Тиргартен. Батальон Ситцева подошел туда с боями, очищая от гитлеровцев квартал за кварталом. В ограде парка, превращенного в мощный узел сопротивления, наши бойцы проделали бреши и начали штурм. Ситцев подошел к командиру роты самоходных установок, стал показывать, где есть проходы. В этот момент оба были поражены осколками.

«Победа уже улыбалась, и очень не хотелось выбывать из строя. Залитого кровью командира унесли на шинели, а мою рану медсестра наспех перевязала, всунула в рот какую-то таблетку, и я продолжал отдавать команды. Штурмовые группы батальона первыми вошли в парк Тиргартен и водрузили на высоком дереве Красное знамя. Я успел бросить на него взгляд и - потерял сознание», - так вспоминал ветеран в былые дни нашей встречи.

По ночам Роза Ивановна часто будила мужа, кричавшего «Впере-е-д!» Но судьба распорядилась так, что жена умерла первой. Дети жили своими семьями, и Ситцев остался наедине с "командором", над которым всё время подшучивал в тёркинском духе, а в праздники даже подносил ему чарку.

…Помню, как этому человеку, испившему всю четырехлетнюю чашу войны, бравшему неприступные Зееловские высоты, штурмовавшему Берлин (за что и был удостоен звания Героя Советского Союза), я задала вопрос, который для меня так и остается неисчерпанным: «Как всё же мы смогли победить в этой невероятной, чудовищной войне?!» Александр Васильевич ответил тогда, не задумываясь: «А черт его знает!» И мы оба засмеялись над многозначием этой расхожей фразы, красноречиво объясняющей всю нашу "русскую тайну", стихийность, безалаберность, наш "фирменный" стоицизм.

Имелась в виду, конечно, та непостижимая конфигурация народного характера, которая дает силы и фантастическому многотерпению, и тому несокрушимому духу, что способен одолеть всё, если, как говорится, «достанут». Смех молодил, разглаживал морщины ветерана, и 29 его военных наград перезванивались на груди. «Это же – Россия, – качнул он седой головой, - да разве можно приходить сюда с оружием в руках?!».

"Пристрелю..."

Свой полковничий мундир с «полным иконостасом» орденов и медалей гвардии полковник Ситцев надел по моей просьбе, для снимка. Я ахнула, увидев его при полном параде, а в ответ он рассказал банальную (увы!) историю о том, как этот китель с боевыми наградами неудачно пытался украсть молодой сосед Митька. Путем ситуационного командирского анализа Ситцев в два счета вычислил вора и явился к его родителям: «Пристрелю из именного пистолета вашего поганца, как фашиста, если не вернет мои боевые награды». Те с пеной у рта возмущались, не верили, что их дитятя способен на такой "подвиг", а через некоторое время принесли помятый мундир, к счастью, со всеми орденами (не успел Митька обернуться с дорогой "добычей" - Ситцев сработал быстрее). Соседи лили покаянные слезы, умоляя простить, не губить сына. Ситцев только и сказал: "Он у вас уже нелюдь, это и есть наказание". Но всё же пожалел, не стал подавать в суд, хотя в душе не простил.

«А немцев простили?», - к слову спросила я ветерана. «Фашизм, конечно, простить невозможно. А немцев простил. Это - сильный народ, был серьезным врагом - может быть и серьезным партнером, надо выстраивать с Германией отношения». Эти слова - еще одно подтверждение зоркой, верной мысли Достоевского: «Русские — люди непрочной ненависти, не умеют долго ненавидеть».

Рыжий ангел

Еще одну военную историю хочется вспомнить в День Победы. Московский врач Томилла Федоровна Боровая, встретившая войну четырехлетней девочкой, до мелочей помнит, как гитлеровцы вошли в их донбасский поселок, выселили ее с бабушкой в сарай, а в доме поселили немецкого офицера. Родители-врачи с первых дней ушли на фронт. Бабушка содрогалась всякий раз, когда Томилла, любопытный несмышленыш, подходила к немцу-денщику и наблюдала за тем, как он натирает ваксой офицерские сапоги или чистит мундир. Однажды немец сказал ей - «Фриц...» и протянул шоколад, другой раз – банку консервов. Видимо, голубоглазый русский ребенок с льняными волосами напоминал солдату его семью, возможно, его собственную дочь.

Но вот наши погнали врага, и очень мощно. Немецкий офицер приказал всех жителей загнать в сараи, забить двери, окна и – поджечь. Томилла, прижавшись к бабушке, наблюдала, как ее друг-денщик заколачивает единственное окно сарая. Потом послышался хруст сухого дерева, пожираемого огнем. Готовясь к мученической смерти, бабушка истово молилась, прижав к груди внучку. Но не прошло и минуты, как раздался сильный грохот, и деревянная крестовина слетела с окна. Это денщик Фриц вернулся и сбил ее прикладом. Бабушка в один миг выбросила в проем окна Томиллу, а потом выбралась из горящего сарая и сама…

Прошло время, война закончилась. Родители-врачи не вернулись, и Томилла осталась с бабушкой. Вдвоем они ходили на другой край поселка получать по карточкам хлеб. Дорога шла мимо стены из колючей проволоки, за которой находились пленные немцы. Просунув руки в проёмы изгороди, они просили еды. Шестилетняя тогда уже Томилла уговаривала бабушку дать им хлеба. Та доставала одну из двух булок, отрывала от нее небольшие кусочки и вкладывала их в ладони немцев, приговаривая каждый раз одно и то же: «Они твою мать убили, они твоего отца убили, они твоего деда убили, они твоих дядю с тетей убили, они чуть тебя не погубили...». Томилла напоминала ей: «А Фриц, Фриц!» «Это – твой рыжий ангел, посланный с небес…», - говорила бабушка.

«С этими русскими ничего не поделаешь…»

Возвращаясь к сакраментальному вопросу «Как победили?», Александр Васильевич Ситцев, помню, достал с книжной полки, уставленной военными мемуарами, томик под названием «Танковые сражения 1939-194». Это были воспоминания немецкого офицера Фридриха Вильгельма фон Меллентина, генерал-майора танковых войск, участника Курской битвы», написанные в Йоханнесбурге, в «бегах».

Закладка лежала на странице, где анализировался феномен стоицизма русских солдат: «Опыт показал, что русский солдат обладает почти невероятной способностью выдерживать сильнейший артиллерийский огонь и мощные удары авиации… Русское командование не обращает никакого внимания на огромные потери от бомбардировок и артиллерийского огня, неуклонно следуя поставленной цели.

Нечувствительность русских даже к самому сильному обстрелу была еще раз подтверждена в ходе операции "Цитадель" под Курском. Возможно, в какой-то мере это объясняется невероятным стоицизмом. Они не дорожат ни своей жизнью, ни жизнью товарищей, не обращают внимания на разрывы бомб и снарядов…

Еще император Наполеон сказал: "Эти русские живыми не сдаются. Мы ничего не можем поделать»… Рассчитывать на их нервозность и панические настроения было грубой ошибкой. Гораздо полезнее отдавать должное упорству русских, их таланту самопожертвования. И никогда нельзя рассчитывать на то, что они не выдержат».

Испытание войной выдержали с честью, но испытание миром оказалось непреодолимым, фатальным.

В следующей войне Победы уже не будет

Победа. Слово это старинное – «по беде», т.е. то, что «после беды». Много воды утекло, много свершилось хорошего и плохого, но историческая Судьба приготовила великой стране то, что победителям не могло пригрезиться и в самом страшном сне.

Еще не все солдатские кости собраны с боевых полей (да и под силу ли их все собрать - десятки миллионов погибших, разбросанных по полям, лесам и болотам), а былая советская держава, которая отстаивалась в едином общенародном героическом порыве, рассыпалась на национальные части.

Некоторые лидеры молодых постсоветских суверенов, под лозунгом «национальных интересов», не смущаясь, переписывают историю. Для них формулировка "участие в Великой Отечественной войне" уже видится "неграмотной", неполиткорректной, они предпочитают вписать в молодую историю своих государств, вписывающихся в международную систему координат, факт "участия во Второй мировой войне" - звучит солиднее, престижнее.

«Причем тут «Отечественная»? - говорят политики некоторых постсоветских стран. - На нас никто не нападал! Как и все порядочные люди, мы боролись с фашизмом, принимая участие во Второй мировой войне». Но куда круче было бы сразу заявить об участии в «антигитлеровской коалиции».

И всё же самое низкое из деяний "детей и внуков" победителей - уничтожение мемориалов героям войны. Одни политики, по умолчанию отрекаясь от понятия общей исторической судьбы, дают команду без шума демонтировать "неугодные" символы - под предлогом переноса на другое место или необходимой реставрации, иные - просто подрывают мемориалы динамитом. И эти чистейшей воды акции политического фашизма происходят на глазах живых свидетелей той страшной войны, еще не перемерших ветеранов. Так молодые поколения лишаются доступа к правде. И что за государство может взрасти на лукавых зёрнах?

Мифотворчество, равнодушие, неуважение к подвигу, совершенному старшим поколением на фронте и в тылу, - вот с чем приходится подчас сталкиваться в нашей действительности. К счастью, человеку дана память - не просто так одарила ею нас мать-природа! И в этом мемориале души ясно светится День Победы. День благодарения и национальной гордости, великая скрепа, соединяющая цепь поколений, наш великий российский народ.

Да, Победа 67 лет назад принесла, кроме всего, и новый миропорядок. Но правда и то, что сегодня эта система мироустройства потихоньку демонтируется. Кое-кому снова охота "пощупать" российские мускулы, видимо, они не знакомы с историями двух наших Отечественных войн. Но оба агрессора - Наполеон и Гитлер - сходились во мнении: русские воюют "не по правилам". Первый даже жаловался на этот счет царю Александру I : не должны, мол, из лесов выскакивать партизаны с вилами. Но эти народные мстители продолжали "выскакивать" (и уже не с вилами) и на следующий раз, попортив немало крови Гитлеру.

Всё это - повод для раздумий, поскольку следующая мировая война будет последней для человечества.

Источник: ИнфоРос