В начале лета 2012 года ситуация вокруг газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ) стала приобретать оттенок триумфа и близкого начала строительства. 23 мая были подписаны первые контракты на поставку газа, в соответствии с которыми в 2018 году по этому газопроводу будет поставляться потребителям 90 млн кубометров газа в сутки, из которых 38 млн пойдет в Индию, 38 млн - в Пакистан, и 14 млн кубометров - в Афганистан. Это соглашение на 30 лет заключили компания "Туркменгаз" с индийской GAIL и пакистанской Inter State Gas Systems.

11 июня президент Пакистана Асиф Али Зардари отправил президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедову письмо, в котором в очень патетических выражениях высказался по поводу строительства газопровода: "Пакистан рассматривает строительство газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия в качестве важнейшего проекта, который является началом новой эры сотрудничества на региональном и межрегиональном уровнях".

От реализации этого проекта все стороны-участники ждут бурного социально-экономического развития и расширения торговли. Впрочем, хозяйственное влияние газопровода ТАПИ будет затрагивать интересы не только стран, непосредственно вовлеченных в проект. Несмотря на то, что Туркменистан не входит в ШОС ни как участник, ни как наблюдатель, ни как партнер по диалогу, тем не менее Индия, Пакистан и Афганистан имеют статус наблюдателя в ШОС. Для самой организации вопросы энергетики и энергетического транзита являются одними из наиболее важных. И на московском саммите в октябре 2005 года, и на шанхайском саммите в июне 2006 года обсуждалась идея Энергетического клуба ШОС как объединения стран, связанных с производством, потреблением и транзитом энергоресурсов. Сейчас, в некотором роде складываются дополнительные условия для развития этой инициативы в масштабах, захватывающих большой и густонаселенный регион.

Кроме того, у КНР есть в Афганистане и Пакистане крупные экономические интересы. В частности, китайская компания MCC планирует в 2013 году приступить к разработке крупного медного месторождения Айнак в провинции Логар, с запасами в 12 млн тонн меди. В настоящее время завершаются археологические раскопки и подготовительные работы. Значимость этого проекта для газопровода ТАПИ связана с тем, что для полноценной работы месторождения требуется переплавлять руду на месте, чтобы сократить расходы на перевозки. Для этого потребуется строительство крупного медеплавильного завода, который, в свою очередь, потребует топлива. Этот завод, равно как и другие производства, связанные с переработкой руд - металлургические и аффинажные заводы, может стать крупным потребителем газа, поставляемого по газопроводу ТАПИ. Таким образом, ТАПИ можно рассматривать как одно из условий для реализации экономических интересов Китая в Афганистане.

Россия также весьма заинтересована в участии в проекте строительства газопровода и линий электропередач в рамках проекта CASA-1000, о чем было заявлено на втором заседании российско-пакистанской Рабочей группы по сотрудничеству в области энергетики, состоявшемся в Исламабаде в начале июля 2012 года. Россия может принять участие в строительстве инфраструктуры, а также в модернизации тепловых электростанций Музафаргарх и Тарбела. Вероятно, эти проекты предусматривают перевод электростанций на газ. Впрочем, Пакистан намеревается к 2040 году увеличить мощность электростанций с 20 до 130 ГВт, и такой прирост мощностей потребует большого объема топлива, которым может стать туркменский газ.

Однако даже в этот триумфальный момент нужно отметить, что пока позиция Пакистана не является полностью конструктивной. Несмотря на значение газопровода для развития пакистанской экономики, Пакистан не предпринимает всех необходимых мер для полного решения проблемы безопасности в Афганистане и в Белуджистане. А эти проблемы заставляют экспертов сомневаться в реализуемости газопроводного проекта. Так, Александрос Петерсен в своей статье в Foreign Policy от 12 июня писал: "Несмотря на это, нет сомнений в том, что вопрос безопасности будет оставаться главным фактором тревоги на протяжении всего строительства и функционирования трубопровода". Он указывал, что газопровод не должен нести каких-либо политических функций, и не должен становиться "газопроводом мира".

Подобных высказываний в прессе немало, и в определенном смысле высказывать опасения по поводу безопасности ТАПИ стало общим местом.

Можно посмотреть на вопрос и с другой стороны. Хорошо известно, что руководство и основные базы талибов располагаются в Пакистане. Формальным лидером талибов, а также реальным руководителем большинства вооруженных отрядов в Афганистане является Шура Кветты. Ее возглавляет по последним данным бывший начальник разведки талибов в 1990-х годах Хафиз Абдул Маджид, и свои заседания шура проводит в Карачи. Эксперты связывают переезд шуры из приграничной Кветты в Карачи с попытками американских и афганских спецслужб расстроить ее работу.

Вербовка и подготовка боевиков, основные склады оружия и амуниции тоже находятся в Пакистане, и финансирование талибов ведется через пакистанские шуры, что позволяет сказать: без убежищ в Пакистане талибы давно бы потерпели поражение. Помимо этого широко известно, что Пакистан оказывал талибам широкую военную помощь в 1990-х годах, и до сих пор ряд талибских организаций находится под контролем пакистанской разведки ISI.

Все эти факты позволяют сказать, что как вопрос обеспечения безопасности в регионе в целом, так и вопрос безопасности строительства газопровода, в решающей степени зависит от позиции Пакистана. Безопасность может обеспечить только решительный разгром всех талибских организаций и баз на территории Пакистана, арест всех руководителей Талибана. Это в национальных интересах самого Пакистана, поскольку терроризм стал распространяться по территории страны и в Пешаваре, Карачи, Исламабаде и других городах терактов и перестрелок происходит едва ли не больше, чем в Афганистане.

Однако за все время с момента начала операции "Несокрушимая свобода" в 2001 году, когда Пакистан присоединился к антиталибской коалиции, решающего разгрома талибов в Пакистане не произошло. И это позволяет говорить о том, что позиция этой страны недостаточно конструктивна. С одной стороны, Пакистан заверяет в большом значении газопровода, а с другой - не предпринимает активных мер по обеспечению безопасности в регионе и по маршруту газопровода, который проходит как раз через Кветту и основные районы расположения талибских баз в Белуджистане. Это может объясняться тем, что пакистанское руководство, вероятно, рассматривает свое транзитное положение в проекте газопровода как средство для экономического и политического давления на Индию.

В такой ситуации нельзя не разделять опасений экспертов по поводу безопасности газопровода. На территории Афганистана безопасность более или менее может быть установлена, вопреки распространенному мнению. Афганские спецслужбы, армия и полиция ведут многочисленные операции во всех провинциях Афганистана, причем потери боевиков за сутки могут достигать 80-100 человек, а в среднем около 20-30 человек. Местное население выступает против талибов, и известны случаи успешных нападений на боевиков. Наконец, высокопоставленный командир талибов Мавлави Факир Мохаммад признал в начале июля, что у талибов нет безопасных убежищ в Афганистане. Эти факты показывают, что афганское правительство может обеспечить безопасность строительства и эксплуатации газопровода, поскольку это важнейший для страны инфраструктурный проект. К сожалению, Пакистан такой же безопасности гарантировать не может, и пакистанское правительство в сущности попустительствует террору и активности боевиков.

Потому на позицию Пакистана стоит обратить самое пристальное внимание не только участникам проекта ТАПИ, но и странам-членам ШОС, чьи экономические интересы связаны с инвестициями в афганскую экономику. Без реального вклада Пакистана в обеспечение безопасности ТАПИ проект газопровода вряд ли может быть реализован, и, возможно, потребуются серьезные политические перемены, чтобы эта важнейшая инициатива воплотилась в металл.