Ситуация на Корейском полуострове продолжает осложняться. В последние дни Пхеньян принял решение о закрытии индустриального комплекса в городе Кессон, являющегося зоной совместного предпринимательства с Южной Кореей, а также предложил иностранным посольствам в целях безопасности эвакуироваться из страны до 10-го апреля. Наиболее драматичными, хотя и ожидаемыми, в этой череде шагов стали решение недавнего мартовского Пленума ЦК Трудовой партии Кореи относительно юридического закрепления ядерного статуса страны и постановление Верховного народного собрания КНДР «О дальнейшем укреплении статуса страны, обладающей ядерным оружием в целях самообороны».

Как правило, большинство мировых СМИ, живописуя непомерную воинственность Северной Кореи, не пытаются разобраться в истоках нынешнего резкого обострения ситуации, в природе и существе конфликтов на корейской земле. А если и пытаются, то по привычке безапелляционно называют Пхеньян зачинщиком всех бед, подчёркивая, что спусковым крючком современного «кошмара» стало третье ядерное испытание КНДР. Для адекватного понимания того, что на самом деле сейчас происходит на Корейском полуострове, назрела необходимость рассмотреть истинные, глубинные причины того, что принято называть «корейской проблемой».

Если быть максимально лаконичным, то первопричиной этого феномена стала неурегулированность итогов Корейской войны 1950-1953 годов. В этом году мир будет отмечать 60-летие её окончания, однако мирный договор между её участниками так и не подписан, продолжает существовать (теперь уже, возможно, только на бумаге) Соглашение о перемирии, то есть временное прекращение боевых действий. Более того, между главными противоборствующими сторонами - США и КНДР - так и не установлены дипломатические отношения.

Аномальность этой ситуации очевидна. Пхеньян многократно предлагал в разных формах устранить этот удивительный анахронизм холодной войны, но тщетно. Вашингтон упорно отказываются и от нормализации межгосударственных отношений, и от замены Соглашения о перемирии фундаментальным документом, устанавливающим систему прочного мира на полуострове. Тем самым США не на словах, а на деле демонстрируют свои истинные, как считают в Пхеньяне, «враждебные намерения». В их планы входит не мирное существование с КНДР, а её ликвидация, т.е. «смена режима».

Именно эта основополагающая парадигма и предопределяет состояние перманентной конфликтности на полуострове, цикличность её движения от острой фазы кризиса к относительной «ремиссии». Рассматривая нынешнюю вспышку враждебности, необходимо выделить следующие ключевые факторы и скрытые пружины.

Конкретным проявлением схемы действий Запада по отношению к КНДР в последние десятилетия стала следующая модель движения по замкнутому порочному кругу. Разоруженческая повестка взаимодействия – призывы остановить ядерную программу и, тем самым, прекратить нарушать основы глобального режима нераспространения ОМУ, часто используется лишь как прикрытие для реализации истинных целей, так называемой «скрытой повестки», направленных на «смену режима» в КНДР.

В итоге в тех случаях, когда Пхеньян выбирает переговорную модель взаимоотношений с международным сообществом, готовность идти на взаимные компромиссы с учётом его озабоченностей (нераспространенческое досье), Запад воспринимает это не как самостоятельное конструктивное решение северян, а как проявление их слабости, торжество своей нажимной политики, которая начинает приносить плоды. Следуя такой логике, Вашингтон и его союзники спешат не оценить по достоинству шаг Пхеньяна в правильном направлении, использовать этот позитив для дальнейшего вовлечения его в процесс конструктивного сотрудничества и движения вперёд в целях поиска путей урегулирования ядерной проблемы на Корейском полуострове, а поступают с точностью наоборот.

Исходя из ложного восприятия, что Северная Корея идет на уступки под внешним давлением, Запад считает необходимым свой нажим наращивать, с целью окончательно "дожать" оппонента. Но тут происходит очередной сбой этой политики. Убедившись в истинных намерениях своих партнёров, Пхеньян, готовый к сотрудничеству с ними, но никак не к собственной капитуляции, перестаёт играть «в чужую игру» и предпринимает шаги по укреплению национальной обороноспособности. В итоге Запад, вместо ожидаемых дальнейших уступок и желанного коллапса Северной Кореи, получает в ответ новые ракетно-ядерные испытания.

Стоит еще раз вспомнить хронологию нынешнего кризиса.

Успешный запуск спутника КНДР состоялся 12 декабря 2012 года. СБ ООН на этот раз выбрал более жесткую форму реагирования в виде резолюции 2087 (22.01.2013) в отличие от аналогичного случая в апреле 2012 года, когда ограничился заявлением председателя. Пхеньян решительно выразил несогласие с этим решением и логикой США «согласно которой свои запуски – это спутники, а чужие – баллистические ракеты дальнего действия» и заявил, в частности, что «уже больше не существуют ни шестисторонние переговоры, ни Совместное заявление от 19 сентября». В знак протеста 12 февраля 2013 года Пхеньян осуществил третье ядерное испытание. В сопутствующем заявлении МИД было подчеркнуто, что в мире осуществлено «более 2 тысяч ядерных испытаний и 9 тысяч запусков спутника, но еще никогда не были приняты резолюции Совбеза ООН, запрещающие ядерное испытание или космические пуски». В ответ 7 марта 2013 года СБ ООН принял резолюцию 2094, накладывающую на Северную Корею самые суровые за последние десятилетия санкции.

Что же послужило причиной обострения конфронтации в 2013 году? Естественно, тут следует говорить о комплексе различных причин и факторов. Оппоненты Пхеньяна обычно называют в числе главных из них: проявление неопытности, незрелости и авантюризма молодого лидера КНДР, стремление запугать Сеул, заставить его поверить в то, что, обретя ядерное оружие, КНДР коренным образом изменила в свою пользу военный баланс на полуострове, получила иммунитет против контрдействий Юга и теперь может безнаказанно осуществлять шантаж и «военные провокации» против Республики Корея. Подобные настроения в настоящее время достаточно широко распространены и последовательно поддерживаются в южнокорейском обществе.

В политическом и экспертном сообществе США резко усилились голоса, требующие немедленного и решительного изменения приоритетов политики в пользу принятия комплекса мер, направленных на форсирование смены режима в КНДР путём резкого усиления внешнего давления, изоляции, формирования и стимулирования внутренней оппозиции. На официальном уровне в открытую заговорили о задаче подрыва жизненного уровня северокорейского населения и пр.

При этом в Вашингтоне предпочитают не замечать того факта, что ракетно-ядерные испытания КНДР на рубеже 2012 – 2013 гг. стали в значительной мере ответом на его нежелание вести конструктивный диалог с Пхеньяном. Стоит напомнить, что после того как КНДР в апреле 2009 года заявила о выходе из шестисторонних переговоров, пять оставшихся участников объявили своим приоритетом найти средства убедить Пхеньян вернуться в «шестёрку». И вот, когда благодаря, прежде всего, усилиям дипломатии России и КНР эта цель была почти достигнута и руководство КНДР в 2011-2012 годах неоднократно заявляло о готовности продолжить своё участие в дипломатическом процессе, Вашингтон, Токио и Сеул, вопреки собственным декларациям, стали выдвигать предварительные условия и, по сути, всячески затягивать возобновление переговоров. Тем самым они ещё раз проявили свои истинные цели – заинтересованность не в налаживании диалога, а в продолжении политики «стратегического терпения», которую многие американские же эксперты назвали разновидностью «стратегии сдерживания» в отношении КНДР. То есть, речь идет об углублении изоляции, имеющей конечной целью смену режима. Получив этот чёткий сигнал от своих оппонентов и учитывая, на примере Ливии и Сирии, склонность Запада к использованию военно-силовых методов для свержения неугодных режимов, Пхеньян, видимо, посчитал себя свободным в выборе средств и предпринял те меры, которые посчитал необходимыми для укрепления национальной обороноспособности.

Конечно, при всей важности этот фактор, был не единственной причиной, побудившей Пхеньян осуществить свои шаги. Как всегда, очень многое определяют внутриполитические интересы. Вероятно, сыграло свою роль стремление руководства страны компенсировать неприятный осадок, возникший в обществе после неудачи запуска ИСЗ 13 апреля 2012 года. Нельзя не учитывать и реалий сопернической космической гонки между Северной и Южной Кореями. Выведя 12 декабря 2012 г. на заданную орбиту свой первый спутник, КНДР выиграла соревнование за прорыв в космос, что было весьма болезненно воспринято Сеулом, осуществившим успешный запуск своего спутника на полтора месяца позже.

Однако все эти действия способствовали раскручиванию той спирали конфликтности, которая поставила в настоящее время Корейский полуостров на грань войны.

Новой и весьма тревожной отличительной чертой рассматриваемой фазы конфликта стало громкое звучание ядерной ноты. Пхеньян заявил о праве и способности нанести превентивный ядерный удар, в том числе по американским военным базам за пределами Южной Кореи - в Японии, на острове Гуам, на Гавайях и даже на континентальной территории США. Это, естественно, вызвало не только бурю гнева и возмущения, но и определенную нервозность в Вашингтоне. В срочном порядке было принято решение о размещении дополнительных ракет-перехватчиков в рамках глобальной системы ПРО на Аляске, вокруг названной северянами военной базы на Гуаме. Американские корабли с ядерным оружием на борту получили приказ о периодическом заходу в южнокорейские воды, а стратегические бомбардировщики, оснащенные атомными средствами, стали осуществлять полеты близ границ КНДР. В подкрепление этих планов в ходе совместных с Южной Кореей манёвров 8 и 25-го марта с. г. самолёты ВВС США впервые за многие годы отрабатывали учебные ядерные атаки против Северной Кореи.

Как же выходить из кризиса?

В данном вопросе, видимо, можно согласиться с рецептами, предлагаемыми МИД России: «Путь к оздоровлению обстановки в СВА лежит не через эскалацию воинственной риторики и реальной военной активности, а через совместный поиск путей сохранения ситуации в политико-дипломатическом поле. Это – общая задача и ответственность всех присутствующих в регионе государств».