Новый шелковый путь, в котором на смену караванным тропам придут скоростные автобаны и железные дороги, а караван-сараи и базары заменятся современными городами со всеми коммуникациями, производством и торговлей, имеет для КНР гораздо большее значение, чем в древности.

Современный Китай очень умело и широко использует исторические традиции и аналогии. 10 лет назад председатель КНР Си Цзиньпин предложил стратегию возрождения Шелкового пути и выдвинул идею создания «Организации международного сотрудничества Шёлковый путь», которая включила в себя проекты «Экономического пояса Шёлкового пути» и «Морского Шёлкового пути XXI века».

Эта стратегия предполагает выстраивание новых торговых маршрутов и возрождение старых. Маршруты Нового шелкового пути, по мнению китайского руководства, могут проходить через неспокойный Синьцзян, бурлящий Пакистан, холодную Арктику, не совсем дружественную Монголию, разношерстный Ближний Восток, тревожный и спорный Тайваньский пролив, тесный Суэц, небезопасный Персидский залив, незалежную Белоруссию, коррумпированную и зависимую Украину. 

С точки зрения Китая, политика «Один пояс - один путь» должна включать в себя бОльшую часть Евразии, охватывая страны Западной Европы, Центральной Азии, Ближнего Востока и Африки. Амбициозный проект по замыслу его создателей должен охватывать более 60 % населения планеты, территории, где сосредоточены богатые запасы ресурсов, а предполагаемый   экономический масштаб составляет более 21 трлн долларов США. К 2022 году в данную инициативу уже вложены колоссальные средства объемом более 1 триллиона долларов.

Предложение о создании новой международной экономической концепции было впервые выдвинуто председателем КНР Си Цзиньпином во время визитов в Казахстан и Индонезию осенью 2013 года. По заявлению Си Цзиньпина, политика „ Один пояс - один путь “не будет исключительной инициативой в интересах только Китая, а это будет настоящее сотрудничество всех стран, расположенных вдоль маршрутов проекта».

Инициатива «Один пояс - один путь» зародилась в результате определения китайским руководством ключевой роли внешней политики КНР по отношению к соседним странам в достижении китайской цели «Двух столетий» и «Китайской мечты» о возрождении китайской нации. По словам Си Цзиньпина, успешное продвижение внешней политики по отношению к соседям создаёт благоприятную среду для экономики Китая, обеспечивает его мирное развитие, и в свою очередь, принесет большую пользу соседним государствам в деле совместного процветания. Предполагается, что данная китайская инициатива   окажет влияние на развитие западных районов КНР, поможет преодолеть проблему диспропорции в развитии западных и восточных районов Китая, будет способствовать освоению новых рынков стран в Евразии для экспорта товаров и капитала.

Для реализации этого проекта китайским руководством был организован ряд форумов высокого уровня, которые предполагали встречи глав государств за круглым столом. Первый такой форум состоялся в Пекине в мае 2017 года. В нем приняли участие главы 29 государств и правительств, в частности президент РФ Владимир Путин, президент Белоруссии Александр Лукашенко, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и другие, а также три руководителя международных организаций, в том числе и генеральныйсекретарь ООН. Во втором форуме в апреле 2019 года, приняли участие уже представители из 150 стран, в том числе 40 глав государств.

В рамках проекта «Экономического пояса Шёлкового пути» рассматривалось создание трёх сухопутных трансевразийских экономических коридоров: Северного (на северном маршруте строится железнодорожная ветка Китай – Монголия – Россия), Центрального (Китай – Центральная Азия – Ближний Восток) и Южного (помимо прочего включающего железнодорожный маршрут через Пакистан). При этом изначально в качестве подходящей площадки и транзитного узла для экспорта китайских товаров в Европу рассматривалась Белоруссия. Но сегодняшний конфликт на Украине, антироссийские санкции, обострение китайско-американских отношений и углубляющийся экономический кризис всей мировой экономики заставляют смещать акценты и вносить коррективы в стратегические подходы.

Проект «Морской Шёлковый путь XXI века» также включает в себя создание двух южных морских маршрутов. Поскольку они существуют не одно столетие и традиционно являются предметом острой конкуренции ведущих мировых держав, их использование представляется проблемным по ряду причин. Во-первых, это их большая протяженность и, как следствие, длительность доставки товаров. Во-вторых, наличие «зон повышенного риска» (Тайваньский и Малаккский проливы, Суэцкий канал). Поэтому в качестве дополнения и альтернативы южным коридорам рассматривается Северный морской путь. Китай был первым, кто уже несколько лет назад опробовал проход своих контейнеровозов в порты европейских стран вдоль северных берегов России.

Приступив к реализации амбициозного проекта, власти КНР в первую очередь занялись укреплением и развитием инфраструктуры той части Шелкового пути, которая проходила по территории Китая. Огромные изменения произошли на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района. Прежде всего здесь усиленными темпами развивается дорожно-логистическая сеть и объекты энергетики. Попутно возводятся города с современной инфраструктурой. На границе района создано большое количество пограничных переходов, которые нацелены на налаживание тесных экономических связей с соседними республиками бывшего Советского Союза, географически завязанными на Центральный коридор.

В то же время необходимо отметить, что масштабное китайское инвестирование в автодорожное строительство и другие инфраструктурные и транспортные проекты на территории республик Центральной Азии вызывает различную реакцию с их стороны. Например, для Казахстана это означает следующее: строительство транзитных магистралей Восток – Запад и создание транспортно-логистических центров должно вестись темпами, обеспечивающими готовность казахстанской части Шелкового пути соединиться с китайской. Учитывая, что для Китая доступ к ресурсам идентичен контролю над ними (что видно на примере нефтяного сектора), единственная возможность конвертировать «транзитный потенциал» в экономические дивиденды – это самостоятельная реализация всех необходимых инфраструктурных проектов.

Принимая во внимание подобные угрозы, Казахстан несколько лет назад значительно ограничил доступ китайских инвестиций и деятельность бизнеса в своей стране, а также ввел существенные визовые ограничения. Не исключено, что в этом плане следует рассматривать сближение казахских властей с рядом западных стран и в первую очередь с США и Великобританией. Хотя практика показывает, что многовекторная политика, провозглашенная президентом Токаевым, может привести к сомнительным результатам.  

 Туркменистан, заинтересованный в газовых контрактах с Поднебесной, наоборот, широко открывает двери китайским партнером. В ходе недавнего визита президента Бердымухамедова в Пекин стороны заявили о повышении статуса отношений до «всеобъемлющего стратегического партнерства». Экономически слабый Таджикистан, по некоторым данным, вынужден был расплачиваться суверенитетом над некоторыми отраслями своей промышленности и даже территориями. Нестабильность политического режима в Киргизии, пережившей три волны оранжевых революций, также не позволяет ему устоять перед напором амбициозного соседа.

В данной ситуации перед Россией стоит сложная задача сохранения своего политического влияния и экономических позиций в Центрально-Азиатском регионе. Наиболее перспективным представляется вариант действий, при котором Москва будет искать точки сопряжения китайской инициативы «Один пояс – один путь» с Евразийским экономическим союзом и ШОС. Остальным региональным игрокам, участвующим в проекте, предстоит оценить, насколько выгодным окажется сотрудничество и что им придется отдать взамен инвестиций, которые обещает Пекин.

Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить, что китайская инициатива «Один пояс - один путь» — это долгосрочный проект, нацеленный на содействие интеграции международного сообщества. Она хорошо вписывается во внеблоковый характер внешнеполитических отношений Китая, не ставит целью создание какого-либо альянса против одной или группы стран, а с точки зрения экономического взаимодействия обеспечивает прозрачность и открытость. Китай готов совмещать эту инициативу со стратегией развития других сторон и координировать ее с имеющимися региональными механизмами сотрудничества.