Одним из главных аспектов темы Великой Отечественной войны и шире - Второй мировой - остается роль в войне западных союзников и влияние их действий как на события, происходившие на советско-германском фронте, так и на ход войны в целом. Официальная точка зрения на роль союзников по антигитлеровской коалиции претерпела за прошедшее время значительные изменения.

В годы холодной войны было принято всячески принижать значение боевых действий вне советско-германского фронта, а также значение поставок по ленд-лизу. В настоящее время российские официальные лица и специалисты-историки, не связанные идеологическими догмами, отдают дань уважения западным союзникам, подчеркивая общность борьбы и интересов. Однако дискуссия сместилась в общественную плоскость, где по-прежнему идет спор о том, кто именно выиграл войну и «кто кому должен сказать спасибо».

Говоря об участии союзников в войне, можно выделить следующие основные аспекты, вокруг которых ведутся споры:

– Война западных союзников против третьего рейха и его союзников на суше (Западная Европа, Балканы, Северная Африка, Италия, вновь Западная Европа).

– Воздушное наступление англо-американской авиации против третьего рейха и его влияние на ход и исход войны.

– Битва на окружающих Европу морских театрах военных действий и их значение.

- Поставки в СССР по ленд-лизу.

– Бои на тихоокеанском театре военных действий и их влияние на ход войны в целом.

– Политические аспекты Второй мировой – от Мюнхенского сговора до фултонской речи. Реже вспоминается, но играет не менее важную роль культурный аспект: союз в войне коренным образом изменил взаимное восприятие друг друга в СССР и западных странах, открыв массу общих тем и ценностей, что оказало неоценимое влияние на послевоенную историю.

По каждой из этих тем написан не один десяток книг, и еще столько же можно написать, не повторяясь. Но что можно сказать в рамках журнальной статьи?

Как минимум стоит разделить политический аспект и военный. В области политики достичь консенсуса в вопросе, кто из союзников был более прав, а кто менее, – практически невозможно. Стороны всегда будут предъявлять друг другу претензии – за Мюнхенский сговор и за пакт Молотова-Риббентропа, за расширение СССР на запад и войну в Финляндии, за «странную войну» и так далее.

В военной же сфере, несмотря на то, что и здесь есть взаимные претензии, найти общий знаменатель намного легче.

С самого начала войны СССР и западные союзники решали принципиально разные стратегические задачи: СССР должен был сначала предотвратить (как минимум оттянуть) войну на суше с армадой нацистов и их сателлитов, а затем – нанести им поражение в ходе сухопутной войны, изгнать со своей территории и, наконец, полностью уничтожить.

Задача союзников формулировалась иначе. Будучи избавлены от необходимости иметь дело с гитлеровскими войсками на собственных территориях, США и Великобритания осуществляли стратегию, направленную на достижение подавляющего военно-экономического превосходства над рейхом, вынужденным сжигать огромные ресурсы в пламени величайшей в истории сухопутной войны. По мере ослабления Германии союзники намеревались перенести войну на ее территорию, где и завершить.

Разница в стратегии определяла разницу в подходах: СССР не мог ждать. Каждый лишний день, неделя, месяц пребывания немецких войск на советской территории, каждый лишний батальон вермахта в советском городе, каждая лишняя эскадрилья люфтваффе – забирали жизнь у страны и народа, и оккупантов требовалось разгромить, прогнать и уничтожить так быстро, как это было возможно.

Западные союзники могли позволить себе ожидание – время в их противостоянии с рейхом работало не в пользу фюрера и его подручных.

Эта разница составляет основу претензий, высказываемых в России в адрес союзников: то что на Западе было нормальной стратегией выжидания и накопления сил, в СССР виделось предательством и нечестной игрой по отношению к союзнику, принявшему на себя основную тяжесть войны. В то же время следует понимать, что иной стратегии союзники себе позволить не могли – в силу множества причин - от состояния вооруженных сил на первом этапе войны - до системы принятия политических решений.

Однако разница в стратегии в итоге не помешала СССР, Великобритании и США делать общее дело. Оценивая вклад каждого из союзников в войну, можно сказать следующее.

СССР безусловно принадлежит честь уничтожения сухопутной мощи рейха. В непосредственном прямом столкновении, длившемся четыре года, Советский Союз уничтожил или привел в небоеспособное состояние ¾ сухопутных соединений Германии, и половину соединений люфтваффе.

Советские войска первыми вступили на территорию врага, первыми вышли к его столице – Берлину и взяли этот город штурмом. А до этого были взяты Будапешт, Кенигсберг и Вену – основные цитадели врага. Поскольку войну всегда считали и продолжают считать полностью выигранной, лишь когда солдат-победитель попирает землю врага, а солдаты врага либо мертвы, либо сдаются в плен, то СССР с полным правом претендует на первенство среди стран-победителей.

В то же время, нужно задать вопрос: была бы возможной победа СССР на своем фронте без действий союзников на море, в воздухе и своих сухопутных театрах военных действий, а также без их поставок по ленд-лизу?

Формальные оценки напряженности сражений на западе и на востоке, сводившиеся, прежде всего, к сравнению людских потенциалов, не всегда корректны. Да, для борьбы с британским судоходством на Западе Германии требовалось не так много людей, как для сухопутной войны на востоке, но огромное количество высококачественного металла, дизельного топлива, радиоэлектронного оборудования, которое требовала немецкая программа строительства подлодок Кригсмарине, в итоге не попало на Восточный фронт.

С учетом дефицита ресурсов, который постоянно испытывала Германия, этот фактор имеет огромное значение. На строительство одной подлодки уходило столько же металла, сколько, в среднем, требовалось для 20-25 танков. Если бы Германия вместо 1000 подлодок из более чем 1100 построенных ввела бы в строй хотя бы 10-15, не говоря о 20-25 тысячах дополнительных танков и САУ, то многие битвы второй половины войны, возможно, закончились бы иначе.

Но не строить подлодки немцы не могли. Отвлечь ресурсы от Атлантического ТВД им не давали флоты союзников и конвои с военными грузами, ставшие, воистину, артериями для Объединенных наций.

То же самое происходило в воздухе. Стратегическое наступление союзников на города рейха, вполне возможно, не оказало того влияния, которое должно было бы оказать по предположениям апологетов стратегических бомбардировок, но силы люфтваффе оно отвлекало более чем эффективно. С 1943 года не менее трети сил люфтваффе были развернуты на территории Германии для отражения налетов стратегической авиации. Не будь этих налетов, авиации Красной армии пришлось бы иметь дело со множеством «лишних» групп люфтваффе. Как бы складывалась в этом случае война в воздухе на восточном фронте, предсказать крайне сложно.

Бои на Тихоокеанском театре военных действий прямо не затрагивали СССР – более того, на конференциях союзников тихоокеанский фронт был признан второстепенным. Первоочередной задачей была победа в Европе. Тем не менее, недооценивать события на этом театре нельзя. Связанная боями против армии, морской пехоты и флота США и их союзников на островах и в морях Тихого Океана и юго-восточной Азии, Япония не могла оказать никакой поддержки Германии против Советского Союза. А точные сведения о том, что Япония не будет участвовать в нападении на СССР, позволили советскому руководству в самый разгар боев с Германией снимать с позиций на востоке и направлять на действующий фронт кадровые сибирские и дальневосточные соединения, внесшие неоценимый вклад в битву под Москвой и многие другие сражения.

Схожим образом стоит оценить и поставки по ленд-лизу. Традиционная советская оценка, по которой ленд-лиз покрывал лишь 4% от объема производства собственной промышленности, не соответствует действительности. По ряду пунктов западные поставки либо значительно дополняли советское производство, либо полностью закрывали потребности СССР в той или иной продукции. Особенно это касается, например, поставок алюминия, пороха, большегрузных автомобилей, радиоэлектронного оборудования и многого другого.

Формально не будучи очень дорогостоящими, эти поставки, тем не менее, были важны для оснащения Вооруженных сил жизненно необходимыми изделиями. Их значение показывает, например, широчайшее использование во второй половине войны западной автомобильной техники в составе советских подвижных соединений. Без «студебеккеров» ошеломительные прорывы советских армий были более трудным делом, равно как без западного алюминия, использовавшегося не только при строительстве самолетов, но и в производстве дизельных двигателей для советских танков и самоходных установок.

Наконец, независимо от значения поставок по ленд-лизу для боевых действий, нельзя не склонить голову перед мужеством тех британских, американских, канадских и прочих моряков, что рисковали своими жизнями, доставляя в СССР военные грузы, перед искренностью трудового подвига тех, кто изготавливал доставленное, всем сердцем желая помочь союзнику, делая вклад в общую победу над "чумой ХХ века". История морских конвоев, прежде всего – полярных, притягивает своим романтическим трагизмом многих исследователей в современной России.

Союзнический вклад в общую победу над нацистами имел огромное значение в гуманитарном, культурном плане. К месту напомнить, что в тридцатые годы СССР и Запад воспринимали друг друга как безусловных врагов, мечтающих о поражении противника и его гибели. Вплоть до того, что в СССР всерьез рассматривали угрозу войны с объединенной «западной» коалицией – от Берлина до Лондона, а на Западе всерьез опасались военного союза СССР и третьего рейха.

Но вот, в общей битве с чудовищем нацизма произошел перелом этих взглядов, и удивительно представили в едином понимании главные человеческие понятия Добра и Зла. Это стало возможным не только благодаря позитивному повороту пропаганды, начавшей по обе стороны океана восславлять храбрость союзников и их верность общему делу, но и благодаря изо дня в день вживую наблюдаемому мужеству бойцов обеих сторон. Именно это, более всех плакатов, и укрепляло союзнические узы.

Впоследствии этот общий контекст, найденный летом 1941 года и сплотивший союзников перед страшной угрозой, оказался очень полезен и после победы. Стороны избавились от «демонизации» противника, требовавшей приписать ему все мыслимые грехи. Вполне возможно, что именно это, рожденное в годы войны понимание и уважение между союзниками спасло мир от ядерной войны.