От поры весеннего солнцестояния, когда празднуется Навруз, до того момента осени, когда в горах выпадает снег, закрывая перевалы, и проявляется в своей активной фазе общественно-политическая жизнь в странах Среднего Востока, особенно - в пределах так называемой Нагорной Азии. Сезонностью, собственно, и отличается жизнь этой части мусульманского мира от его культурно-исторического ядра – мира арабского, где климат позволяет не только множить урожаи, но и творить революции круглый год - было бы желание.

Ландшафтный фактор - органическая частью геополитики, вещь известная. В этом смысле интересно понять, когда общие для ядра мусульманского мира процессы докатятся до региона Центральной Азии. Последние 20 лет этот регион евразийского континента прилагает огромные усилия для возвращения в свое культурно-историческое лоно. История же настойчиво указывает на то, что общие процессы, происходящие в основной части единой культурно-исторической общности, неизменно проявляются во всех её составляющих. Немаловажно предвидеть не только когда, но и как это произойдет.

Декларирование принадлежности к мусульманскому миру, что произошло в регионе еще в годы советской «перестройки», не могло остаться голословным заявлением. За ним последовала вспышка исторической памяти масс населения, которая множилась на энтузиазм пассионарных сил в виде этно-территориальных групп и родо-племенных объединений, десятки лет отторгнутых от власти и источников обогащения, а также огромный интерес к культуре ислама. При этом возлагались надежды на помощь разжиревших на нефти вновь обретенных «старших братьев».

Помимо потока верующих, хлынувших в хадж (вплоть до первых лиц государства), в центры ислама устремился и поток юношей, стремящихся приобщиться к премудрости мусульманской теологии. До прошлого года этот процесс был неуправляемым и регулировался только финансовыми возможностями жаждущих получить духовное образование. По подсчетам некоторых исламоведов, число желающих, только из Таджикистана, достигло 5 с лишним тысяч человек. Подавляющее число молодых людей учились в духовных вузах Египта (40%) остальные получали теологическое образование в Иране, Пакистане, Иордании, Йемене, Сирии, Турции и в Судане.

Поскольку выпускникам зарубежных вузов, в подавляющем большинстве, не позволяют занимать должности имам-хотибов (настоятелей) мечетей в Таджикистане, они занимаются либо «индивидуальной духовной деятельностью» в незарегистрированных мечетях, либо - ударяются в коммерцию. Все это помогает им сохранять теплые отношения со страной обучения, поддерживать связи с шейхам и ишанам, оплатившими образование.

Таким образом, генетическая связь с арабским миром у этих специфически образованных людей поддерживается на должном уровне.

Правда, арабы – это одно, а таджики, узбеки и пр. – всё же другое. Но какие именно специфические особенности имеет Среднеазиатский регион в рамках мусульманского мира? Прежде всего, здесь отсутствует национальная гомогенность: более 40 народов и племен имеют либо титульные государства, либо внушительные диаспоры. Да и уровень религиозности населения очень неоднороден.

Ядром мусульманской культуры и исламской учености, как впрочем, и фанатизма, всегда был Мавераннахр – междуречье великих рек региона – Сырдарьи и Амударьи. Вся остальная территория, за исключением редких оазисов, населялась народами, принявшими ислам достаточно поздно, к тому же - существенно «сплавившими» это вероучение с прежними верованиями и народными обычаями. А потому «исламский призыв» будет услышан, прежде всего, в Узбекистане и Таджикистане – странах с суммарным населением 35 млн. человек, что составляет более половины из почти 60-и миллионного населения региона.

Цунами «арабской революции», как представляется, докатится до Средней Азии двумя волнами. Первая из них будет связана с начатой шиитами Бахрейна борьбой с суннитским меньшинством страны. После вторжения Саудовской Аравии 13 марта эта борьба переросла в тотальное противостояние шиитов и суннитов региона. Монархии Персидского залива, похоже, решили сделать шиитов «козлами отпущения» всех их проблем. Иран просто обречен поддержать своих единоверцев в этой борьбе. Однако это вызывает обострение суннитско-шиитской напряженности в мусульманском мире до самого Пакистана, и предполагает нелегкий выбор для Таджикистана, где 90% населения являются суннитами ханифитского мазхаба, одновременно имея неразрывную историко-культурную и языковую связь с Ираном.

Вторая же волна идет не напрямую, а через Афганистан и Пакистан. Еще в 2006 году, механически отщепив по слогу от названия каждой страны, "умудренные" американские политологи создали единое геополитическое понятие «Афпак». По их мнению, этот шаг призван убедить мировую общественность в неразрывности проблем, присущих этим двум странам.

Судя по тому, что война с талибами в Афганистане давно расползлась на соседей, американцы правы – головная боль общая, и она явно усилится с июля 2011 года, когда начнется вывод американских войск из Афганистана. В настоящее время США имеет здесь свыше 100 тыс. человек солдат и офицеров (вместе с союзниками по международной коалиции – 150 тыс.) и уже потеряли за 10 лет 1321 военнослужащего убитыми и 10 тыс. человек раненными.

Через год в США президентские выборы, и Обама явно не желает оправдываться перед своими избирателями за всё возрастающие потери. Логика контрпартизанской войны, исторический опыт вывода американских войск из Вьетнама в 1975году, а также опыт выхода из Афганистана в 1989 году советского контингента показывают, что воодушевленные своей победой враги не остаются сторонними наблюдателями, а усиливают натиск, множа потери уходящих.

Такая перспектива развития событий сулит Средней Азии к середине 2012 года возобновление гражданской войны в Афганистане, прерванной вторжением Запада в октябре 2001 года. Именно тогда на проблемы этих стран и наложатся результаты «арабских революций», и ожесточенность борьбы в «Афпаке» усилится во сто крат. Одним из направлений нового мусульманского энтузиазма станет Индия – давний «заклятый друг» Пакистана. Другим – среднеазиатские страны, не бросившие в беде возрожденную Северную коалицию среднеазиатских этносов на севере Афганистана.