Продолжающаяся экономическая экспансия Китая по всему миру и военно-политическая активность Турции в соседних с ней регионах уже не первый год во многом формируют повестку международных отношений. При этом Пекин и Анкара схожи в одном: они не хотят мириться с геополитической гегемонией Запада (читай США) в мире и полны решимости всеми доступными средствами, включая военные, защищать национальные интересы.

     Напомним, в 2015 году Анкара согласилась на участие в китайском масштабном проекте «Один пояс – один путь» (ОПОП). Данный проект Пекина, в котором принимают участие более 150 стран и международных организаций, вполне вписывается в турецкую стратегию превращения страны в главный транспортный и энергетический узел всего региона. Достаточно сказать, что в 2017 году началась эксплуатация железной дороги Баку – Тбилиси – Карс, в следующем – Турция завершила строительство нового порта в туркменском городе Туркменбашы (бывший Красноводск). В зависимости от экономической и политической конъюнктуры эти объекты могут быть как интегрированы в ОПОП, так и стать звеньями альтернативной ему логистической структуры, создаваемой под эгидой Анкары.

     Однако необходимо подчеркнуть, что геополитические амбиции Пекина и Анкары входят в противоречие в некоторых регионах мира, прежде всего – в Центральной Азии (ЦА). В этом регионе Анкара занимается собиранием под свои знамена тюркских народов, а Пекин укрепляет свой статус главного инвестора и кредитора. К тому же от экономической экспансии Китая до политического влияния один шаг, и в Турции это хорошо понимают.

     Здесь следует отметить, что в 2019 году глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу анонсировал приоритет отношений с государствами ЦА в рамках инициативы «Новая Азия», призвав к наращиванию дипломатической и инвестиционной активности. Содержанием инициативы, по его словам, является укрепление «связующей роли Турции между Европой и Азией». Отношения со странами региона Анкара строит, опираясь на созданный в 2009 году «Тюркский совет» в составе президентов Турции, Азербайджана, Казахстана, Киргизии и Узбекистана. Причем в перспективе Анкара намерена расширить сферу деятельности этого объединения с целью углубления интеграционных процессов со странами ЦА.

     Однако все эти усилия Анкары не предотвратили и едва ли предотвратят в обозримом будущем экономическое доминирование Китая в регионе ЦА. В отличие от Турции с ее политическими амбициями главной целью Пекина является обеспечение социально-экономической и политической стабильности по маршруту ОПОП. А главным инструментом ее достижения – щедрые кредиты, прежде всего – в инфраструктурные проекты. В результате, по данным информационно-аналитического центра «Альпари», в прошлом году «китайская» часть внешнего долга центральноазиатских стран варьировалась от 10% ВВП (Казахстан) до 60% (Таджикистан), а задолженность Узбекистана Китаю только за 2019 год увеличилась на 53%.

     В настоящее время конкуренция между Пекином и Анкарой внешне не выходит за рамки соперничества за лояльность местных элит. Конечно, Турция не способна на равных конкурировать с Китаем в экономической сфере в центральноазиатском регионе. Этот минус она пытается компенсировать с помощью «мягкой силы», продвигаемой, прежде всего, по каналам Фонда Юнуса Эмре, Турецкого агентства по сотрудничеству и координации (TIKA) и Фонда Маариф. Правда, и китайский институт Конфуция тоже не бездействует, но ему вести свою работу в мусульманских странах ЦА крайне сложно. Однако китайские деньги зачастую оказываются весомее турецкого исламского влияния. Тем более, что, по некоторым экспертным оценкам, около половины всех китайских кредитов странам региона «засекречены».

     Сегодня Китай и Турция строят долгосрочные геополитические планы относительно стран ЦА, и можно с большой долей вероятности предположить, что их соперничество рано или поздно примет более сложные формы. При этом в это соперничество неминуемо должна вмешаться Россия, которая традиционно считает центральноазиатский регион своей вотчиной и не потерпит усиления здесь чего-либо влияния – будь-то Пекин, Анкара или Вашингтон.

     Вместе с тем необходимо признать, что турецкая помощь Азербайджану в ходе недавней Второй Карабахской войны укрепила позиции Анкары не только в Баку, но и в странах ЦА. Выигрывая от включения в китайский проект ОПОП по всей Центральной Азии, Турция переиграла Китай в Азербайджане и усилила свое влияние в качестве евразийской державы.  Изменив правила игры на Южном Кавказе, Турция превратилась из транзитного государства в одного из основных игроков в евразийском регионе. Анкара, судя по всему, извлечет выгоду из своего нового положения и престижа, направив больше усилий на углубление экономического сотрудничества в области безопасности с государствами ЦА. Таким образом, Турция сможет поддерживать баланс сил между Россией и Китаем в евразийской архитектуре.

     Безусловно, говоря о раскладе политических сил в ЦА, нельзя не учитывать роль вездесущих Соединенных Штатов. Отмечаемый многими экспертами подъем антикитайских и до некоторой степени антироссийских настроений в регионе едва ли стоит объяснять исключительно внутренними факторами – без Вашингтона здесь никак не обошлось.  Не случайно же в недавнем интервью программе «Большая игра» министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил об однозначной цели американцев – «всячески ослаблять наши связи со своими союзниками и стратегическими партнерами» в Центральной Азии, в том числе на базе формата «С5+1» (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан + США).

     В заключение отметим, что еще год назад, совершая турне по ряду стран ЦА, тогдашний госсекретарь США Майк Помпео не скрывал целей Вашингтона по превращению этого региона в долгоиграющую «головную боль» для Москвы и Пекина. Несмотря на «смену караула» в Белом доме и госдепартаменте, линия на «сдерживание» России и Китая при президенте Джо Байдене принимает еще более четко выраженный характер, и следование Анкары в фарватере политики западных партнеров, очевидно, является не лучшим вариантом для России и Китая. В том числе – с точки зрения реального, а не декларативного встраивания Турции в китайскую инициативу ОПОП.