Коллективный Запад во главе с США с новой силой ополчился на Россию из-за военной специальной операции на Украине и буквально засыпал ее санкциями. Эксперты подсчитали, что их общее количество за последние годы уже превысило пять тысяч. Россия как-то приспособилась жить под санкциями Запада. Но как они скажутся на партнерах Москвы, в частности странах Центральной Азии (ЦА)? Попробуем в этом разобраться.

     Эксперты полагают, что как и в 2014 году Россия попытается с помощью стран ЦА восстановить некоторые выпадающие из-за санкций логистические схемы. Будет активизирована некая функция посредничества в лице государств этого региона между импортером и экспортером – то есть между Россией и конечной точкой поставки товаров или их приобретения. Несомненен и тот факт, что экономические санкции против России повлияют и на партнеров Москвы в ЦА.  

     В первую очередь это будет касаться членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в регионе – Казахстана и Киргизии, а также стран, тесно связанных с этим объединением, – Таджикистана и Узбекистана. Недавно глава российского правительства Михаил Мишустин заявил, что в условиях санкций США и Запада «импортозамещение должно стать основой экономики России».

     Касательно стран ЦА, если говорить об импортозамещении, то тут в первую очередь речь идет о товарах конечного потребления, продуктах питания, сырье, продуктах ангропромышленного комплекса и т.д.  Сегодня в этом направлении с Россией уже активно работают Казахстан и Киргизия. По мнению большинства экспертов, санкции Запада в отношении России в то же время открывают «окно возможностей» для развития и углубления сотрудничества Москвы с государствами ЦА.

     Правда, нельзя не отметить, что исходя из ныне существующей структуры производства стран региона, вряд ли они в настоящее время могут существенно продвинуться или увеличить объемы своих поставок и каким-то конкретным образом ощутимо увеличить свою долю на российском рынке. Причина – ограниченность их собственных ресурсов. Ассортиментная позиция производства такова, что она вполне может замещаться российскими производителями, за исключением, может быть, бахчевых и ранних культур, которые, по большому счету, не играют для России существенной роли при решении проблемы импортозамещения.

     Если говорить о возможности включения государств ЦА в технологические цепочки, то надо рассматривать отдельные отрасли. Например, швейная отрасль и легкая промышленность дают возможности для Узбекистана. Для Киргизии – это переработка продуктов питания, некоторые виды обрабатывающей деятельности, а также дополнительный стимул для развития легкой промышленности. Однако с точки зрения реальных нужд России в процессе импортозамещения важнейшими остаются все же высокотехнологичные отрасли. К сожалению, серьезного технологического прорыва со стороны стран ЦА в ближайшее время вряд ли следует ожидать. По этой причине они не смогут в полной мере возместить выпадающий для России рынок высокотехнологичных товаров и услуг.

     В этой связи разумнее рассматривать инерционный сценарий в отношениях России и государств региона, т.е. сохранение ныне существующего вектора, что означает поддержание внешней торговли, формирование пула посреднических услуг, в том числе в сфере финансов. Уже сейчас может быть расширен список компаний, которые обеспечивали процедуры поставок, сопровождения и продвижения товаров. Это вполне реалистичный прогноз, без всякого шапкозакидательства.

     Вместе с тем текущая ситуация с санкциями в отношении России может придать новый импульс развитию логистических проектов в регионе. Например, строительству железной дороги по маршруту Китай – Киргизия – Узбекистан, о которой в последнее время ведется много разговоров. Хотя, как считают некоторые эксперты, этот проект гораздо выгоднее Китаю, чем России. Для Москвы было бы гораздо интереснее поучаствовать в реализации проекта меридионального типа «Север – Юг». В этом случае у России открылись бы новые возможности для формирования большей доступности и развития собственного экспорта, логистических и торгово-маркетинговых хабов.

     Так, например, было во времена СССР и называлось «развитием кооперационных связей». Напомним, что при такой схеме закупочные центры открывались для того, чтобы мелкие производители могли реализовать свою продукцию на своей территории. Эти же закупочные центры в рамках логистических возможностей брали на себя функции продвижения, сбыта товаров и т.д.

     Проект строительства железной дороги мог бы быть интересен только с точки зрения возможности выйти на быструю окупаемость. Например, Киргизии не хватает для этого факторов производства и условий. Здесь, пожалуй, можно говорить об идеальном, очень оптимистичном варианте, но который маловероятен – Киргизия предоставляет комплексный проект промышленно-производственного свойства в рамках ЕАЭС. Этот проект мог быть направлен на использование внутренних ресурсов страны, соединен с российскими технологиями производства некого продукта, который был бы интересен не только в Киргизии, но и в России. Однако в реальности для этого нужно время. Сейчас же российские ресурсы скорее всего будут сосредотачиваться внутри самой России.

      И все же ситуация не кажется такой уж безнадежной. Санкции коллективного Запада и заморозка финансовых активов России полностью дискредитировали доллар как резервную валюту. Не случайно же 23 марта президент России Владимир Путин объявил, что впредь оплата поставок российского газа в недружественные страны будет производиться ими только в рублях. Принимают меры к переводу расчетов в национальных валютах и в странах ЕАЭС. 

     Анонсированные санкции коллективного Запада так или иначе затронули все сферы экономики России. Существенными стали и ограничения для ряда российских банков. В этой связи возникли проблемы с банковскими переводами, что создало угрозу для миграционной политики стран ЦА. Не секрет, что в России работают миллионы мигрантов, в том числе из Киргизии, Таджикистана и Узбекистана. Экономика этих стран серьезно зависит от денег, которые они отправляют на родину. Например, в Таджикистане деньги, поступающие от мигрантов, составляют 35% ВВП страны, в Киргизии – 30%, а в Узбекистане – около 10%.

     Падение рубля отразилось на доходах трудовых мигрантов, казахстанская нефть теряет покупателей, а в Таджикистане обеспокоены активизацией исламистов. Возникли проблемы и с переводами денег из России на родину. В частности, такие трудности возникли у Узбекистана (в России сейчас трудится более 1 млн граждан республики) и частично у Таджикистана (от 800 тыс. до 1 млн трудовых мигрантов). Меньше проблем оказалось у банков Киргизии.Несмотря на кризисную ситуацию, коммерческие банки страны продолжили работать в штатном режиме и предоставлять клиентам возможность выполнения платежей.

     В заключение отметим, что в сложившейся санкционной ситуации остается единственный вариант для новых экономических контактов России со странами Центральной Азии – предпринимательская активность. Дело за формированием интересных проектов, которые бы привлекли инвестиции частного бизнеса. Это было бы выгодно и России, и государствам центральноазиатского региона.